Дальше проще. Зная, что остров необитаемый, экипаж захочет взглянуть, кто тут шляется.

Незамысловатая история о выжившем в кораблекрушении если и вызвала у капитана настороженность, то парочка блестящих золотых монет дарцингкской чеканки развеяли любые сомнения и подозрения.

Деньги любили везде.

Приметный окрас фиолетовых глаз замаскировал магией. Не так чтобы сильно (любой умеющий смотреть магическим зрением распознает обманку на раз, легко посмотря сквозь наведенную иллюзию), но для обывателей более чем достаточно.

Порт Аль-Лак-Карнаса встретил меня рыбной вонью, гвалтом толпы и острым запахом корицы. Сновали по пристани грузчики и матросы, к причалам подходили пузатые шхуны торговцев, на рейде лениво покачивались патрульные галеры военно-морских сил падишаха.

Идиллия мирного прибрежного города. На континенте война и все бьются со всеми, а здесь тишина и покой.

Я спустился по трапу и отправился на поиски ближайшей более или менее приличной харчевни. Достаточно дорогой, чтобы закрыть свои двери перед матросней, но недостаточно шикарной, чтобы ее посещение не могли позволить себе обычные капитаны.

Вокруг стоял шум, гам. На меня не обращали внимания. Смуглокожие жители встречались частенько, но и приезжих хватало с лихвой, позволяя не слишком выделяться из пестрой толпы.

На небольшом пятачке выступали гимнасты. Там же собрались уличные музыканты, аккомпанируя ловким и гибким чертякам, двигающимся так, словно у них в теле совсем нет костей.

На углу стоял одинокий певец, тонкие загорелые руки цепко держали свирель, из нее лилась тихая и до ужаса заунывная мелодия на высоких нотах.

Мимо промелькнуло несколько женщин в полупрозрачной чадре. За ними важно вышагивали стражники-телохранители в широких штанах-шароварах белого цвета, у каждого на голове красовался тюрбан, а на поясе покачивалась кривая и широкая сабля, накачанные телеса едва скрывали кожаные жилетки.

На пересечении двух улиц вещал какой-то пророк. Сморщенный старичок в бордовом балахоне залез на бортик фонтана и что-то талдычил о покаянии и грехах перед девятью благословенными. Говорил невнятно и скучно, слушали его завывания всего пять или шесть человек. Остальные равнодушно проходили мимо.

За первой линией портовых построек обнаружился раскинувшийся базар с кучей лотков и небольших палаток отдельных торговцев.

Как раз перед входом на рынок демонстрировал свои умения факир. Здесь людей собралось куда больше. Видать, религия местных прельщала куда меньше яркого зрелища.

Посмотрев, как глотают и выплевывают живой огонь, я проследовал дальше. Вместо припортовых кабаков начали появляться более или менее приличные заведения.

Свой выбор я остановил на корчме, над входом которой красовалась выразительная табличка из дерева с изображением странного зубастого якоря.

– Вроде неплохо, – оценив чистоту на невысоком крыльце и отметив отсутствие бессознательных тел в ближайшей канаве (ближе к причалам такие «мертвые» тушки встречались с завидным постоянством, как правило рядом с питейными закусочными, откуда эти тела совсем недавно вывалились), я шагнул через невысокий порог.