Все, чего я желаю — это освобождение от оков своей, как оказалось, невзаимной любви. Все, в чем нуждаюсь — это больше никогда не думать об Алексе Джордане. Даже имени его не знать.

Райт сообщил мне, что уволил Джордана, но даже это не изменило того, что в Колумбии все до сих пор перешептываются за моей спиной и посылают в мою сторону осуждающие взгляды. Но мне плевать. Главное — это видео, которое, я надеюсь, больше никогда не увижу.

Тяжело вздохнув, опускаюсь на пол, чтобы достать последнюю, но самую важную коробку в моей жизни — «шкатулка воспоминаний», как я ее называю. Сдуваю тонкий слой пыли с розового картона и открываю ее, тут же натыкаясь на целую стопку семейных фотографий.

Я так искренне улыбаюсь с этих глянцевых снимков, что невольно завидую этой маленькой девочке с фотографий, которая беззаветно верит в каждую свою мечту. Кажется, тогда я начала сочинять первые истории и прятать их под подушкой. Нахожу спрятанную между фотографий бирку, данную мне при рождении — ту самую, на которой написан пол, вес и рост маленькой меня. Эта крохотная вещица напоминает мне о предстоящем событии, которое я не могу игнорировать.

Я даже не поздравила Стеллу. Словно меня не касается их счастье. Но это не так. Папин ребенок от другой женщины — мой брат или сестра… В пятнадцать лет эта новость бы разбила мне сердце, но сейчас… я искренне рада за то, что папе будет о ком заботиться так же, как и о нас с Дэнни, когда мы были маленькими. Я знаю, насколько ему необходимо чувствовать себя нужным, но мы с братом не всегда можем дать ему это ощущение, потому что уже идем своими дорогами.

Вызываю такси и перед тем, как отправиться в квартиру отца, захожу в детский магазин, застряв там почти на два часа.

Мне хочется скупить весь детский отдел, что пестрит разнообразием новогодних ползунков с забавными принтами вроде зверушек в красных костюмчиках и надписей «Ваby Santa». Покончив с выбором подарков, я вновь погружаюсь в свои мысли и прихожу в себя уже в гостиной квартиры отца, оказываясь в очередной Рождественской сказке. Огромная искусственная елка занимает катастрофически много места в комнате и пестрит хрустальными игрушками и красными шарами. Задумчиво наблюдаю за гирляндой, которая беспрерывно мигает, напоминая мне о другой елке, которую я украшала недалеко отсюда…

— Лана, дорогая. Какой приятный сюрприз, — широко улыбается мне Стелла, когда я застаю ее на диване под теплым пледом в обнимку с книжкой для будущих мам. Она тут же встает, поправляя на себе розовый плюшевый спортивный костюм, под которым я замечаю слегка округлившийся животик. Раньше я не придавала значения тому, что в последние недели она носит свободные платья, а теперь замечаю все изменения в девушке до последних деталей: счастливый блеск в глазах и какая-то неуловимая, едва заметная уязвимость в каждом жесте будущей матери.

— Почему ты не позвонила, милая?

— Потому что не хотела нашего «типичного, официального, семейного вечера», — отвечаю, крепко обнимая Стеллу. — Это хорошая традиция, но иногда… хочется прийти просто так. И… — я достаю из-за спины огромный пакет с подарками. — Думаю, мне пора стать одной из тех, кто будет спорить с тобой и предлагать малышу свои варианты имени, — расплываюсь в улыбке, замечая неподдельную радость и благодарность в ее мягком взгляде.