— Ты поговорил с Максом? — насела Альфия на своего парня.

Матвей молча кивнул.

— И? — осторожно допытывалась девушка, косясь на меня.

— Сами разберутся, — пожал плечами невозмутимый Матвей.

«Уже разобрались», — тоскливо подумала я.

Матвей вызвал такси и вместе со мной доехал до дома. По дороге мы молчали. Я вяло наблюдала сменяющуюся картинку за окном и на какое-то время даже забыла про парня. Возле дома Матвей вместе со мной вышел из машины и проводил до самой двери. «Боится, что сбегу?» — мысленно усмехнулась я.

— Спасибо, Матвей. Пока…

Я уже повернулась к двери.

— Саша, — тихо окликнул Матвей.

Я обернулась.

— С ним нельзя играть. Он не умеет прощать…

Я уже поняла. Только это давно перестало быть игрой…

Я зашла в коридор. Дома было тихо и темно. Не включая свет, я на ощупь поднялась в свою спальню. Из соседней комнате не доносилось никаких звуков. Наверное, он поехал к своему «другу» — светловолосой, отчаянной Мане. Она сможет успокоить его бурю… От саднящей боли внутри я поморщилась.

Я быстро переоделась и залезла по одеяло. Но перегруженный мозг начал давать сбой. Апатия прошла, сменившись резким выплеском адреналина. Эмоции в удвоенном размере нахлынули на меня — злость, обида, ревность, тоска, сожаление… Этот ядовитый коктейль бурлил в моей крови, заставляя нервно вскочить и ходить по комнате, как зверь в клетке.

За стенкой послышался какой-то шорох. Я замерла. Макс дома? Помедлив несколько секунд, я решительно вышла из своей комнаты и толкнула соседнюю дверь. Она была открыта.

Находясь на пике нервного возбуждения, я отключила свой разум и действовала инстинктивно. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я различала неясные очертания комнаты. Я сразу увидела Макса. Откинувшись, он сидел на рабочем кресле, закинув ноги на стол. Из одежды на нем были только черные джинсы.

Я пробежалась глазами по его крепкому мускулистому торсу. На какое-то время мне показалось, что он спит. Расслабленная поза, голова откинута на подголовник кресла, растрепанные волосы упали на лоб, глаза прикрыты. Дыхание ровное и глубокое. Я замерла в нерешительности. Уйти? Разбудить?

Но тут Макс глухо произнес:

— Не спится?

Сглотнув, я шагнула к нему. Он смотрел через окно на ночное тусклое небо, сидя вполоборота.

— Не спится… — эхом повторила я.

— Мне тоже… — он не отрывал взгляда от бледной луны, запутавшейся в грязных облаках.

— Макс, — я сделала к нему еще один шаг. — Мы на эмоциях наговорили друг другу много лишнего…

Я несмело протянула руку и убрала со лба его мягкие волосы. Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня как прежде — с улыбкой, с нежностью, с желанием и голодной похотью.

Макс схватил мою руку и крепко сжал ее, причиняя мне боль. Он перевел свой горящий взгляд на меня.

— Слова — это пустое, главное — наши действия и поступки. По ним можно судить о человеке.

Он резко опустил босые ноги на пол, дернул меня за руку и насильно посадил к себе на колени.

— Вас с ним снова что-то связывает? Вспыхнули чувства?

Я смотрела в его чужое холодное лицо. Одну руку он весомо положил на мои ноги, второй придерживал за талию. Но в его объятиях не было нежности, заботы — одна голая ярость и отчужденность.