Мы сидели поздно вечером у меня в комнате за бутылочкой «Византийского рубина», Петька спал, Карина тоже, и я излил душу:

— В детстве был у меня один страшный сон. Часто повторялся. Будто мне поездом отрезало руку, и она живет теперь отдельно. У меня дома живет, как кошка или щенок. Спит в углу, лазает по комнатам, царапает пальцами половицы. Помогает маме посуду мыть (и за это мама хвалит ее чаще, чем меня). И я тоже живу нормально. Не помню уж — с одной рукой или вторая потом выросла снова… Но время от времени наступает жуткий момент: на той, на самостоятельной руке отрастают ногти, и меня заставляют их стричь. А я не могу — обмираю от какого-то ужаса. От непонимания: как это так — моя рука и в то же время отдельная! И живая!.. И… вот сейчас порой так же…

Выплеснув это, я почувствовал себя порядочной скотиной, но в то же время сделалось легче. Я залпом хлопнул целый стакан и стал смотреть в темное окно. Попросил:

— Митя, посоветуй что-нибудь…

Митя сказал довольно спокойно:

— Не так сразу. Надо подумать.

На следующий день, когда Юджин опять навестил меня, я смущенно спросил:

— Ну, не советовал Дмитрий что-нибудь… по поводу того, что я болтал вчера?

— Советовал… — вздохнул Юджин.

— Что?!

— Он и сам бы мог сказать еще вчера, но не посмел, исходя из разницы возрастов и уважения к твоей персоне. А мне рекомендовал…

— Что именно?

— Извини, но дать тебе по зубам. Как следует. Это, говорит, снимет у старого дурня все комплексы и синдромы… Лучше бы, говорит, следил за Петькой, чтобы тот не шастал с другими юными авантюристами по скалам и по зарослям в старой крепости, а то ходит мальчишка тощий и ободранный, как недокормленный Маугли…

Это точно! Петька в самом деле нашел в классе приятелей и любил с ними лазать, где не надо. И это меня порядком беспокоило. Но сейчас я испытал большущее облегчение. Неожиданный Митин рецепт (даже не осуществленный на практике) словно встряхнул меня. Вроде той оплеухи, которую я заработал в детстве от Игоря Яшкина. И я не обиделся на Митю и Юджина за нахальство, хотя сделал вид, конечно, что обиделся, и обозвал их сопливыми мальчишками.

Юджин довольно погоготал. Потом стал серьезным, оглянулся на дверь и тихо сообщил:

— Ребята из оперотдела Полозом поинтересовались. Очень всерьез.

— Ну… и что?

— Гад! — резко сказал Юджин. — Ты даже не представляешь, какой гад.

— В общем-то представляю…

— Не представляешь… что ждало бы Петьку, если бы ты не подоспел.

У Юджина закаменело острое, плохо выбритое лицо. А я молчал и ждал. И почему-то опять стало страшно, будто опасность рядом.

— Ты решил, что железный пол — это, так сказать, средство ускорения, да? Живую материю побыстрее превращать в неживую, чтобы она вовремя исчезала, да?

Я кивнул. Было очень тошно.

Юджин глухо сказал:

— Черта с два… Живая материя тех маленьких биороботов… если они и правда были только биороботами… никогда не исчезала сама по себе. Ее необходимо было превратить в неживую. Но Полоз… поступал так не сразу. Сперва он… развлекался с этими ребятишками как хотел. Это очень удобно и безопасно. Сознание у них затуманено, способности к сопротивлению никакой, одежда исчезает сама собой…