Будучи в очень зрелом возрасте, Эдуард VII регулярно удалялся от государственных дел и предавался любимому времяпровождению в парижском борделе «Le Chabanais», где у него была своя комната. Там стояло особое кресло, на котором Берти мог удовлетворять двух женщин сразу. Личную медную ванну с бюстом полулебедя-полуженщины для королевских утех наполняли шампанским.
Собственно, все государственные и окологосударственные дела Эдуарда, включая международные, и даже его масонские увлечения были похожи на посещение борделя — весело, ненапряжно, без каких-либо обязательств. Живи он в XXI веке, его отношение к делам можно было бы охарактеризовать термином “прикольно”. Современники же писали, что король рассматривал государственные обязанности, как своеобразные приключения, способ побороть скуку пресыщенного развлечениями карапузика!
Посетив первый раз Россию в статусе наследника, Берти ляпнул на семейном ужине с Алисой, что ее муж Никки очень похож на Павла Первого… Ничего злобного в его словах не было, он просто проговорился о решении, давно принятом в Британии относительно России и самодержавия. Его ни разу не скрывали и широко обсуждали в клубах и ложах Лондона. Конечно, этикет требовал промолчать, но так прикольно было наблюдать вытянувшиеся лица Никки и Аликс…
Вот и внезапно открывшиеся военные действия против Российской империи Эдуард VII даже не попытался остановить. Это же новое развлечение! Это же весело и азартно, как в карточной игре… Азарт, ещё один двигатель короля Эдуарда, идеально работал за игральным столом и на охоте. Так почему же его не использовать в международных делах? По совокупности вышеуказанных причин, первые результаты атак Британского флота короля не огорчили, а только раззадорили. Ну подумаешь, утонула пара-тройка кораблей. Их у адмиралтейства столько, что они собственные устаревшие броненосцы используют как мишени! Не беда, построят новые! Но вот сколько сможет продержаться Никки — это действительно любопытно. Глядя на карту России, Берти чувствовал себя мальчуганом, ворошившим палочкой муравейник и наблюдавшим, как суетятся мураши вокруг своего порушенного жилища…
В общей победе английского оружия над русским Эдуард VII не сомневался ни минуты. Основания для этого были еще совсем свежи — более-менее удачная Крымская кампания 1855 навевала оптимизм, а победные реляции из Трансвааля подпитывали его лучше, чем донесения разведки о крайне низкой степени боеготовности русской армии, застигнутой врасплох на стадии переформирования. Поэтому, вполуха выслушав извинительно-смущенный доклад моряков, он с надеждой посмотрел на своих генералов. Они-то не подведут! Транспорты с закаленными в боях ветеранами англо-бурской войны уже идут из Африки в Китай. Скоро русским там станет вообще не до смеха.
— Какие потери у Китченера при продвижении от Цзиньчжоу до Мукдена?
— Три человека ранеными и два десятка заболевшими, — заглянув в свои записи, бодро доложил адъютант.
— И как скоро он преодолел этот путь?… Простите, какое там расстояние?
— 120 миль, Ваше величество, — скосив глаз на грустных моряков, гаркнул гвардеец, — всего за пять дней, и это с учетом восстановления дорожного полотна, поврежденного во время восстания ихэтуаней.