— Вот как? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Избежал, значит, адмирал наш коварного покушения на «Александре», а тут такое, понимаете ли, несчастье… Продолжайте, капитан.
— Англичане решили, что пролив заминирован, прекратили продвижение, и…
— И?..
— И опоздали. Наши минные крейсера, все четыре, успели ночью выставить в горле Босфора мины, прямо с рельс, на десятиузловом ходу, ориентируясь на скрытые огни, выставленные разведывательными командами Черноморского флота. Мины были выставлены в радиусе действия береговых батарей турок. А те, как мы полагаем, проспали.
— Ну, не одним же нам просыпать начало войны, — проворчал император. Его раздражение все-таки вылезло наружу, хотя бы краешком. — И что дальше?
— Дальше мы начали ставить заграждения уже официально, если так можно выразиться. Британцы, не обнаружив мин в проливе, выдвинули вперед «Цезаря», «Илластриеса» и «Викториеса», чтобы помешать «Бугу» и «Пруту». «Цезарь» шел первым. «Екатерина», прикрывавшая постановки, уже приготовилась открыть огонь с восьмидесяти кабельтовых, но опоздала: «Цезарь» налетел на мину.
— И что с этим «Цезарем» стало? — заинтересованно спросил Император.
— Потерял носовою оконечность, — развел руками капитан. — По самый барбет. На том самом «ночном» заграждении, упущенном турками. Но не взорвался и даже не опрокинулся, а отошел задним ходом. Через полгода он, возможно, и вернется в строй. Но прямо сейчас, полагаю, британцам на Черном море не до атаки.
— Это хорошо, — кивнул Император. — Нам очень нужно время. На Черном море каждый час, каждая минута работает на нас. И мы не должны забывать тех, кто предоставляет нам эти бесценные минуты. Поэтому, когда будет возможность, пригласите в Ставку эту неизвестную причину внезапного взрыва британского флагмана….“Террибл” (*)… Действительно, какое неудачное названия для боевого корабля…
(*) Terrible — ужасный, кошмарный, жуткий
Накануне. Стамбул.
В Стамбуле все покупается и продается, так повелось от века. А уж сейчас, после нескольких загадочных смертей, неизбежных при столь резкой смене политики от «пожалуйста, не трогайте нас, дайте помереть спокойно» до «сейчас мы вместе с инглезскими гяурами отомстим русским гяурам за старые обиды, и за подлый подрыв "Александры" тоже», и подавно. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вполне приличный и не слишком даже старый итальянский пароходик с претенциозным именем «Князь Боргезе» встал под разгрузку на одно из лучших мест, всего в полутора милях от выстроившейся на рейде британской эскадры.
Понятное дело, британцы изрядно нервничали — особенно ночью, начиная с прошлой недели. Лучи их прожекторов метались по водной глади, нащупывая фелюги и шхуны, проходящие на приличном расстоянии от флота неверных. Еще хорошо, что обошлось без стрельбы. Днем эскадра вела себя поспокойнее — видимо, слишком уставали за ночь.
— Дон Серджио! Дон Серджио!
— Что тебе, Пьетро? — обернулся к молодому моряку шкипер — плотный, крепко сбитый, с огромными кулаками и окладистой бородой.
— Пожар на берегу, дон Серджио! — несмотря на обращение в итальянском стиле, оба моряка разговаривали по-русски.