Ещё товарищ Бродов подобрал и обучил кадры, под его руководством формировались методы и складывался стиль деятельности бойцов энергетического фронта. Увидав перемены как бы со стороны – свежим взглядом новичка, я была поражена тем, как много успели Николай Иванович и его команда за два года. Я попала в совершенно другую организацию по сравнению с той, которую покинула в начале сорок второго года.

Лаборатория, в которой я очутилась теперь, будто повзрослела: атмосфера тут стала более строгой, отношения – более деловитыми и эмоционально отстранёнными. Пожалуй, всё это напоминало больше обстановку в «Аненербе», нежели ту домашнюю, тёплую и творческую, которая запомнилась мне из «детства». И всё же существенное отличие нас от «Аненербе» я находила: у нас легко дышалось, легко думалось благодаря отсутствию давления со стороны тяжеловесных идеологических постулатов. Это тоже – колоссальная заслуга товарища Бродова: мы были полностью свободны от псевдонаучной болтовни, наша нейроэнергетика была начисто лишена искусственных идеологем. Зато мы каждое действие соотносили с законами мироздания, которые в просторечии именовали «кармическими».

Итак, Кирилл Сергеевич вызвал меня и поставил первую боевую задачу. Я должна проникнуть в сознание одного германского военачальника и заставить его совершить тактическую ошибку. Нынче именно от вверенных ему частей, занимающих ключевые позиции, зависит ход далеко не самой крупной, но важной боевой операции – нашей наступательной и их, соответственно, оборонительной.

Мне передали фотокарточку. Со снимка смотрел мужчина лет тридцати в подполковничьей форме. Сейчас ему больше лет на пять, и он генерал. Молодой для генерала! Изучая карточку, я невольно улыбнулась.

– Что вас обрадовало? – насторожился Кирилл Сергеевич. – Вы знакомы с этим человеком?

– Да нет, к сожалению, – бросила я, не отрываясь от изображения. – Просто. Идеальный ариец…

Молодой генерал действительно обладал прямо-таки образцовой для арийца внешностью: худощавое, узкое лицо с правильными и жёсткими чертами, светлые глаза и волосы, твёрдо сжатые губы и мечтательно-целеустремлённый взгляд, направленный вдаль, поверх фотокамеры. У этого есть идеалы и принципы, причём они лежат прямо на поверхности. Очень хорошо: проще найти подход! А ещё хорошо, что он мыслит и чувствует относительно независимо, таким образом, он отдалён от центра эгрегора, и его «защита принадлежностью» довольно слаба. Раньше таких в высшем командовании вермахта надо было днём с огнём искать, но теперь старые, проверенные военачальники чаще выбывают из строя, а им на смену берут таких вот – самостоятельных…

– Почему вы, Таисия, сожалеете, что не знакомы с этим человеком? – несколько издалека прозвучал вопрос Кирилла Сергеевича.

Пришлось остановить погружение в транс: надо же что-нибудь ответить.

Интерес нового начальника был каким-то прилежно-ученическим. Надо разбираться в деятельности сотрудников, а как, с чего начать?

– Когда она знакома с человеком лично, ей во много раз удобнее работать, – пояснил за меня Михаил Маркович. – В ближайшее время она не сможет вам отвечать: из транса нежелательно выходить в середине процесса.