В аптеку Джулиет зашла потому, что мыло для пеленок можно было купить только там. Хотя аптека и принадлежала семье Чарли, она не ожидала там его встретить. Последнее, что слышала о нем Джулиет, – Чарли собирался стать инженером. При встрече она не преминула об этом напомнить, что, вероятно, прозвучало некоторой бестактностью, однако же он не обиделся, а бодро ответил, что инженера из него не вышло. Чарли отрастил брюшко, а его поредевшие волосы частично утратили волнистость и блеск. Он встретил ее очень радушно, сыпал комплиментами в адрес как матери, так и ребенка – Джулиет даже застеснялась; во время разговора с Чарли она то и дело ощущала, как ее лицо и шея краснеют и покрываются капельками пота. В школьные годы он бы не снизошел до общения с ней – разве что мог бы вежливо поздороваться, поскольку со всеми был учтив и обходителен. Встречался он только с самыми привлекательными девушками и в итоге, как сообщил Джулиет, женился на одной из них. На Джейни Пил. У них было двое детей, один – ровесник Пенелопы, другой постарше. Именно поэтому, заявил Чарли с прямотой, которая словно была реакцией на положение Джулиет, – именно поэтому он и передумал учиться на инженера.
Имея родительский опыт, Чарли без труда веселил Пенелопу, а с Джулиет, тоже имевшей этот опыт, держался на равных. Она была польщена и довольна до умопомрачения. Но среди знаков его внимания проскальзывало и нечто иное: быстрый взгляд на левую руку Джулиет, на ее палец без кольца, шутка о собственной женитьбе. И еще. Он исподволь оценивал ее как женщину, выставляющую напоказ плоды своей бурной интимной жизни. Кто бы мог подумать – Джулиет. Тихоня, зубрилка.
– Она похожа на тебя? – спросил он и присел на корточки, чтобы поближе рассмотреть Пенелопу.
– Скорее, на отца, – легко ответила Джулиет, но внутренне исполнилась гордости и почувствовала, что капельки пота проступают уже и на верхней губе.
– Правда? – удивился Чарли, а затем распрямился и со значением добавил: – Я вот что хотел сказать. Мне жаль, что…
– Он выразил сожаление, что с тобой так поступили, – сказала Джулиет Сэму.
– Да неужели? И что ты ему ответила?
– Я растерялась. Даже не сразу поняла, о чем это он. Но виду не подала.
– Ну-ну.
Она уселась рядом с ним:
– Я бы выпила чего-нибудь, только не виски.
– Так ты теперь и пьешь?
– Только домашнее вино. Мы сами его делаем. Как и все в Уэйл-Бей.
И тогда он рассказал анекдот, из тех, которые она бы раньше никогда от него не услышала. Он начинался с того, что парочка остановилась в мотеле, а кончался фразой: «Как я всегда говорю девочкам в воскресной школе: чтобы хорошо провести время, совсем не обязательно пить и курить».
Джулиет посмеялась, но залилась краской, как в разговоре с Чарли.
– Почему ты ушел с работы? – спросила она. – Тебя отстранили из-за меня?
– Не выдумывай, – рассмеялся Сэм. – На тебе свет клином не сошелся. Никто меня не отстранял. И не увольнял.
– Ладно. Ты сам ушел.
– Сам.
– Это имело хоть какое-то отношение ко мне?
– Я ушел потому, что мне стало тошно постоянно стоять с петлей на шее. Все к тому шло уже много лет.