— Ваша честь, я закончил, — обратился к председательствующему адвокат.

— Хорошо. Тогда пусть войдет следующий свидетель, — распорядился Кондратюк.

Перед публикой возникла Анна Перетягина. Одетая в барежевое платье и накинутый на плечи цветастый платок, внешне она совсем не отличалась от мещанок и купеческих жен, присутствующих в зале. Ее щеки горели, взгляд был рассеян, а пальцы рук беспрестанно теребили свисающий край косынки. Ответив на обязательный перечень протокольных вопросов, она повернула голову и окинула подсудимого жалостливым и нежным взглядом, каким обычно смотрят матери на спящих или больных детей. Шахманский заметно нервничал, и было видно, как подергивались мускулы на его лице.

— Анна Егоровна, не могли бы вы рассказать суду, куда вы направились сразу после того, как покинули свою хозяйку? — начал допрос присяжный поверенный.

— Я пошла по боковой дорожке к пруду, где меня ждал Аркадий Викторович. И там у нас было свидание.

Притихший зал наполнился неровным женским щебетанием.

— А что было потом?

— Примерно через полчаса я вслед за ним направилась к кафе, чтобы купить чай и пирожное для Елизаветы Родионовны.

— Вы все время шли за подсудимым?

— Да.

— А что было потом?

— С чаем и пирожным я вернулась назад и, дойдя до последней аллеи, увидела хозяйку. Мне показалось, что она спит, но когда я подошла поближе, то поняла, что произошло убийство. Я закричала, но никто не появился, и тогда я бросилась бежать назад — к смотровой площадке…

— Значит, убийство произошло в ваше отсутствие?

— Да.

— Где был подсудимый, когда вы приблизились к кафе?

— Он сидел за тем же столиком.

— Получается, что господин Шахманский все это время пребывал с вами, а потом находился в кафе?

— Ну да…

— Стало быть, он никак не мог убить госпожу Загорскую?

— Никак…

— Я протестую, ваша честь, вопрос виновности или отсутствия таковой всецело находится в компетенции присяжных. К тому же к показаниям этой, с позволения сказать, очевидицы нельзя относиться серьезно. Подсудимый — ее любовник, и, как следует из материалов дела, на так называемом свидании она занималась с ним прелюбодеянием, поэтому…

— Ваша честь, позвольте заявить протест, — перебил Филаретова адвокат. — Господин прокурор стремится сорвать допрос важнейшего свидетеля защиты и к тому же ведет себя неподобающе по отношению к женщине. Уголовный суд занимается прежде всего разбирательством преступлений, а не причинами семейных неурядиц.

— Ваш протест, господин адвокат, принимается. Вы можете продолжить допрос.

— Да, собственно, я его уже закончил, — Ардашев с достоинством поклонился.

— Ну что ж, тогда объявляется перерыв до девяти часов утра завтрашнего дня.

Стук молотка председательствующего возвестил об окончании душевных терзаний Анны Перетягиной, и она, устремив глаза в пол, испуганной ласточкой выпорхнула из зала. Шушукающая публика, заинтригованная интимными подробностями личной жизни подсудимого и свидетельницы, неторопливо поднималась со скамеек и медленно пробиралась к выходу.