– Афо? Эфо я. Фафилий. Фубы фыбили. Фа фут фрое фуфико фгофоряф, фто от фебя. Фяс. – Он оторвался от трубки. – Фак фас фофут?

– Меня Владимир Кириллович Собинов, а это Сергей Анатольевич и Игорь Дмитриевич.

Он показал на своих приятелей. Один был полноватый, невысокий, с жидковатыми кудрявыми волосами и голубыми глазами. Почему я решила, что он итальянец? Из-за загара? Удивлялась я себе. Второй, помоложе, лет сорока, с прямыми волосами, аккуратной стрижкой, милым, простым, улыбчивым лицом. Как только они перестали изображать пылких сеньоров, излишки темперамента куда-то исчезли, и теперь передо мной стояли обычные сдержанные мужчины, без всякого намека на южную эмоциональность.

Пока я разглядывала потенциальных друзей, находящихся еще под подозрением, Василию каким-то чудом удалось передать имена загадочному Николаю Степановичу.

– Фе фрафильно, – вернул он мне трубку.

Напряжение скатилось с меня, как большая океанская волна. Сразу задрожали руки. Оружие упало и звонко ударилось о мостовую. Я сползла на асфальт. Меня трясло.

– Ну-ну. Все в порядке. Сейчас поедем домой. Попьем чаю. Мы вас в обиду больше не дадим, – нежно усаживая меня в машину, говорил Владимир Кириллович.

Меня посадили на переднее сиденье, собрали инвентарь.

Сергей Анатольевич, кажется, это тот, который помоложе, и Игорь Дмитриевич вернулись в свою машину. Владимир Кириллович сел за руль нашей.

Тронулись, вторая машина прикрывала нас с тыла.

– Василию Никаноровичу надо в больницу, – сказала я, когда зубы перестали стучать.

– Не волнуйтесь, приедем домой, осмотрим его, окажем первую помощь.

– Да ему не первая помощь нужна, а серьезное обследование.

– Все будет. Завтра с утра отвезем его в первоклассную клинику, где он получит всю необходимо помощь.

– Хорошо, – успокоилась я.

– Лучше расскажите нам, как вы от бандитов сбежали. Мы ведь, если честно, к вилле минут на семь позже вас подъехали. Только подходить не хотели, пока обстановку не выясним. Наблюдали издали в бинокль. Думали, лягут спать, тогда нагрянем. А тут такая свистопляска началась. Мы вообще перестали понимать, что происходит. А когда вы сбежали, нам только и осталось, что вас с тыла прикрывать. И как выяснилось, не зря. Видели, как мы их мини-вэн выдавили с трассы?

– Так это были вы? А я думала, бандиты с ума сошли, друг на друга кидаются.

– Ну да. Мы пытались вам сигналить, да потом сообразили, что только напугаем вас. Поэтому отстали и перехватили уже в городе. Пока еще чего не стряслось.

– Фа, рафкафы фо фам фыло?

– Ладно. – И я начала восстанавливать ход событий. Когда я рассказала про капусту и масло, Ползунов это прокомментировал так:

– Ну фафое фолько фебе ф фолофу префед.

– Да, не тривиальный ход, – добавил от себя Владимир Кириллович.

Я обиделась, да, глупо, но ведь сработало.

Когда я дошла до результатов моих деяний, суровый до этого Собинов хохотал до слез, я начала опасаться, что мы во что-нибудь врежемся. Но обошлось. Ползунов смеяться не мог, он то хрюкал, то стонал от боли. Вот так с шутками-прибаутками мы доехали до места.

Машина затормозила возле небольшого нового коттеджа. Двухэтажный, с маленьким палисадником, он так и сиял свежестью, по соседству стояло еще три-четыре таких же. Владимир Кириллович с помощью пульта открыл гараж, и мы въехали внутрь. Ворота закрылись.