– Что, черт возьми, ты делаешь?

Она обернулась, увидела его в дверном проеме и ответила смеясь:

– Принимаю душ.

– Прямо в одежде?

– Здесь, пожалуй, так даже лучше. Иди сюда, увидишь, что я права, скорее, пока дождь не кончился.

Мгновение он поколебался, затем шагнул из двери и встал рядом с ней под ливень.

– Разве это не замечательно, – крикнула она, подняв руки к небу, словно приветствуя водную стихию. – Я не могла больше выносить эту духоту, мне был невыносим даже запах моей одежды.

– Запах – ерунда, главное не довести дело до плесени, – усмехнулся Гай. Он уже рычал от удовольстия, подставляя лицо дождю. – Пожалуй, это неплохой способ принимать душ. Именно так поступают дети. Во время войны я здесь уже испытал шок от такого зрелища, видел, как под дождем прыгали и скакали голые коричневые дети местных аборигенов. И никакого смущения, никаких комплексов. Абсолютная свобода!

– Так и должно быть.

– Правильно, – согласился он и мягко добавил: – Так и должно быть.

Внезапно Вилли почувствовала, что он изучающе смотрит на нее. Она обернулась. Огромные лапы листьев пальмы трепетали под напором дождя и ветра. Гай молча подошел к Вилли и стоял так близко, что ей казалось, она чувствует, как колеблется знойный воздух между их телами. Но она не двинулась с места и не произнесла ни слова.

И тогда он задумчиво спросил:

– Может быть, нам снять нашу одежду?

Она тряхнула головой:

– Мы не должны этого делать.

– Почему нет?

– Одна ночь, а потом ты исчезнешь.

– Лучше одна ночь, чем ничего.

– И потом ты исчезнешь, – повторила она.

– Ты не знаешь, что будет потом, и я не знаю, что будет потом.

– Я знаю, ты исчезнешь…

Она повернулась, чтобы уйти, но он притянул ее к себе, и их губы встретились. Она уже знала, что проиграла эту битву.

«Лучше одна ночь, чем ничего», – успела подумать она, теряя последние силы для сопротивления. И пусть это случится хотя бы однажды, чем потом всю жизнь спрашивать себя, а как это могло быть. Она обняла его за шею и ответила на его жаркий поцелуй с отчаянной страстью женщины, изголодавшейся по мужской ласке. Они крепко прижались друг к другу, чувствуя жар своих охваченных страстью тел.

Он уже возился с кнопками ее блузки, стаскивал ее с плеч, Вилли дрожала под струями дождя, сбегающими по ее обнаженным плечам, но он накрыл горячей рукой ее грудь, и она поняла, что это дрожь желания.

Тесно обнявшись, они устремились в темноту хижины.

И стали нетерпеливо стаскивать одежду, помогая друг другу, наконец не осталось никаких барьеров и никаких запретов. Он прижался губами к ее губам, и она почувствовала, что никогда и ничей поцелуй не проникал так глубоко в ее душу. Темнота обступила их со всех сторон, земля указала путь. Он потянул ее вниз на их скромное ложе, окруженное противомоскитной сеткой. Они занимались любовью, и Вилли чувствовала себя парящей в облаках, она забыла, кто она и где находится. Не было ничего, кроме шума дождя и волшебных, ласковых рук Гая и его жгучих поцелуев. Это уже было с нею когда-то, она была счастлива в объятиях мужчины, и была боль, отчаянная боль после того, как он ушел от нее.