— Будут ездить в чешском и смотреть американское.
— Ну нет, это вы себя недооцениваете. Наоборот, им нужно только свое. И вы зря все ограничиваете нефтью. Если посмотреть данные за последний квартал, то по перерабатывающим рост уже опережает добывающие…
Свиридов не был готов спорить на этом уровне. Он ничего не понимал в статистике и доверял интуиции, а интуиция говорила, что все неконкурентно, кроме нефти. Подоспел шашлык, и Вулых принялся радостно раздавать шампуры. На другом конце лужайки, под березой, разгорелась дискуссия о преимуществах «лексуса» перед «брабу-сом». Это было еще непонятней, и Свиридов лишний раз выругал себя за некомпетентность во всех делах, составляющих истинную жизнь. Он получил порцию сырого шашлыка и выпил второй стакан — под тост такого же сырого толстяка за гостеприимных хозяев.
— И какова перспектива? — спросил он прилежно жующего Клементьева.
— Ну, это я не знаю. Но предположить, что вся отечественная социология только замеряет данные к будущим выборам, — никак невозможно. С выборами все понятно, а должны же они и еще что-то делать. Допустим, есть случайная выборка людей, занятых на коллективном производстве: обратите внимание, даже у вас коллективное. Хотя вы сценарист. Но в сериале это общее дело, без кабинетного творчества.
— Ну допустим, — согласился Свиридов.
— И они смотрят, как эти люди сорганизуются. Образуется ячейка, завязываются связи, преодолевается изоляция, из-за которой каждый за себя. Возникает социальная солидарность, которой сейчас нет — а она нужна, потому что без нее не будет работать никакое государство. Взаимопомощь, информационный обмен, — в общем, все работает. Это их кто-то надоумил, или сами они дошли, что у нас достаточно составить список — и мгновенно образуется плотная структура. А представьте себе несколько пересекающихся списков, с общими членами. Это уже модель общества, разве нет? Вы заметили, какая сейчас мода на одноклассников?
— Ой, точно! — вступила бледная девица с черными прямыми волосами. — Это эпидемия какая-то. Ввсе ищут одноклассников. Мне сколько хочешь заплати — я не пойду на эти рожи смотреть. А они добровольно рыщут.
— И земляков, — добавил кроткий очкарик лет двадцати, высокий и анемичный. — Прямо помешались все. А у тех, кто из Грозного и Припяти, два таких сообщества — мама дорогая. Тоже все встречаются. Городов нет давно, так они виртуально восстанавливают, кто с какой улицы. Недавно из Грозного двое нашлись, так друг друга ненавидели, всю школу дрались. А теперь неразлейвода.
— На том свете так и будет, — сказал Свиридов. — «Вы из Рязани? А с какой улицы?» Здесь — всю бы жизнь друг друга не видать, а там будут как братья. Кстати, с Профсоюзной есть кто?
Никто не откликнулся.
— Так у нас тот свет раз в тридцать лет и наступает, — объяснил красный толстяк, лежавший у костра. — Бац — новая страна. Все отобрали, половину посажали, они там встречаются — здорово, Коля! Здорово, Вася! Ты со Страстного, а я с Тверского!
— Встретились два друга на вокзале, видимо, не виделись давно, — процитировал усатый балагур. — Долго обнимались, целовались, хер пока не встал у одного.