Пенсионерки снова посмотрели друг на друга.

– Джулия хорошая девочка, – упавшим голосом произнесла Раиса. – Добрая, заботливая, с ней никаких проблем. Правда, Катя?

– М-м-м... – протянула подружка. – Да.

Я обрадовалась удачно начатой беседе. Катерина Андреевна, несмотря на пафосное заявление насчет своих принципов, сейчас явно солгала. Самой Джулии, как я правильно рассчитала, днем дома нет, она носится с посылками. Неужели я не справлюсь с двумя бабками, не сумею склонить их к откровенности? С одной Раисой Демьяновной было бы легче, но меня ведь не зря натаскивают на профайлера. Конечно, я еще не волшебница, а всего лишь старательная ученица, но за плечами у меня опыт работы у Чеслава и Приходько[8]. Да и с Антоном Котовым уже не первый месяц тружусь.

Я лучезарно улыбнулась, открыла рот... и тут ожил телефон – на тумбочке стоял весьма старомодный аппарат, где трубка прикрепляется к корпусу витым шнуром. Раиса Демьяновна прижала раритет к уху.

– Вас слушают... О нет! Конечно... Да... Уже едем!

– Что? Что? – засуетилась Катя, всматриваясь в лицо подружки.

– Стало хуже, – дрожащим голосом произнесла Раиса. – Велели немедленно туда...

Катерина Андреевна вскочила.

– Уходите, Татьяна, нам надо срочно ехать в больницу.

– Кому-то плохо? – насторожилась я.

Раиса Демьяновна с трудом встала из кресла и побрела в прихожую, шепча на ходу:

– Катя, у меня очень плохое предчувствие, между лопатками холодно. Пожалуйста, вызови такси, а то у меня руки дрожат.

– Лучше на метро, – возразила подруга, – пока машина подъедет, больше часа пройдет.

– Могу вас довезти, – предложила я.

– Отлично, не станем возражать, – тут же согласилась Катерина Андреевна. – Слышишь, Рая? Машина уже у подъезда.

Крылова не ответила. Мы поспешили к выходу и увидели, что Раиса Демьяновна трясущимися руками повязывает на шею бледно-зеленый шарфик. Взгляд у нее был отрешенный.

На проспекте мы, естественно, угодили в пробку.

– Черт! – выругалась Золотарева. – Эдак до следующего утра простоим.

– Никогда себе не прощу! – вдруг звонко произнесла бабушка Джулии. – Моя вина! Везде!

– Успокойся, – велела подруга, – нельзя взваливать на свои плечи непомерный груз. Ты тут ни при чем.

Резкий звонок полетел по салону.

– Да... – тихо произнесла Раиса Демьяновна, достав из ридикюля сотовый. Помолчала полминуты, а затем прошептала: – Все... Все...

Я посмотрела в зеркальце и увидела, что старушка сидит на заднем сиденье, выпрямившись, как прима-балерина. Лицо ее окаменело, руки она прижала к груди, а глаза у нее незрячие, застывшие.

Тогда я бросила взгляд вперед, посмотрела по сторонам, поставила на крышу мигалку и включила сирену. Раздалось заунывное «у-у-у-у», а следом мужской голос заорал: «Пропустить транспорт со спецсигналом! Подвинулись вправо, вправо, вправо!»

Я очень редко веду себя подобным образом на шоссе, могу припомнить всего несколько случаев, когда распугивала толпу водителей, но сейчас забыла о вежливости. Старухи сидели изваяниями. Спустя несколько минут раздался вопль еще одной сирены, по встречной полосе промчался бело-синий «Форд» ДПС, лихо развернулся через две сплошные линии, встал передо мной и завыл еще громче.