– Еды ему надо купить поскорее и побольше, – добавила я. – А то…

– Эй! Вы куда это кота тащите? Украсть хотите?! – перебил меня сварливый женский голос.

– Мы? Украсть? – искренне удивленная, я оглянулась на автора столь нелепого предположения.

Неподалеку находился мусорный контейнер. Какая-то гражданка вытряхивала в него содержимое большого пакета. Она трясла его прямо-таки с остервенением – в бак летели чашки, тарелки, какие-то тряпки, – а смотрела при этом на нас, и лицо у нее было очень недоброе.

– Ой, какая у тетеньки шуба смешная! Из кого это она? – простодушно поинтересовался Сенька.

– Из гламурного чебурашки, – ответила за тетеньку Сашка, окинув шубу и тело в ней отчетливо презрительным взглядом.

Шуба у тетеньки и впрямь была удивительная: из горизонтальных полос фиолетового меха, перемежающихся кружевами в тон.

– Где это ты видела сиреневых чебурашек? – вступила в разговор Натка и тоже проутюжила тетеньку тяжелым взглядом с головы до ног.

– Это норка! – обиделась тетенька.

– Вас обманули, это шанхайский барс, – пробормотала я.

– Вы мне зубы не заговаривайте! Кот породистый, он денег стоит. Хотите себе забрать – платите! – потребовала владелица чебурашистых барсов.

– Кому платить? Вам, что ли? Да кто вы такая? – сразу же завелась Сашка.

– Погоди, Санек, я сейчас разберусь. – Натка распрямилась, убрав ладони с кошачьего бока, и присмотрелась к поклаже у ног шубной тетеньки. – А это что у вас? Уж не кошачья ли переноска?

Я тоже посмотрела на дырчатый ящик с ручками, ожидающий своей очереди на выброс – и пазл сложился. Я поняла: эта неприятная женщина – хозяйка квартиры, где жила покойная Наталья. Она уже вышвырнула кота и теперь выбрасывает его пожитки.

– Гражданка Павлова Галина? – тоже поднявшись, спросила я строгим судейским голосом. – Пытаетесь продать не принадлежащее вам животное? Это может быть квалифицировано как сбыт имущества, добытого преступным путем. Статья 175 Уголовного кодекса Российской Федерации, наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет!

– Чего? – Гражданка Павлова выпучила глаза. Я разглядела, что жидкие ресницы подкрашены фиолетовой тушью – явно в тон шубе. – А ты еще кто такая?

– А я судья! – Кажется, впервые в жизни я с таким удовольствием показала свое служебное удостоверение.

Тетка попятилась.

– Это кот Натальи Кузнецовой? – Я кивнула на рыжего бедолагу.

Тетка смолчала, лишь отвела глаза.

– Сюда смотреть! – рявкнула Натка и сунула под нос Павловой свой развернутый паспорт. – Наталья Кузнецова – это я, понятно?!

– Свят, свят, свят. – Тетка перекрестилась и, испуганно оглядываясь на Натку, драпанула в подъезд.

– То-то же! – тоном победительницы крикнула вслед ей сестрица и подобрала забытый ящик-переноску. – А это нам еще пригодится.

Кот без возражений забрался в ящик – видно, этот предмет был ему хорошо знаком. Очень кстати подъехало вызванное такси, и мы сели в машину: Натка с котом в переноске – вперед, остальные – назад.

По дороге Сенька, некоторое время что-то сосредоточенно обдумывавший, громко спросил:

– Мам, так это кот Натальи Кузнецовой?