Они открыли дверь квартиры Сосновских – из нее тут же вышмыгнул кот, закружил по лестничной площадке на полусогнутых лапах, хлеща себя по бокам пушистым хвостом, сбежал на пролет вниз и там забился в угол.

– Кока! – Вера Марковна хотела поймать кота, не смогла. Махнув рукой, она вслед за управдомом, громогласно выкликающим хозяев поименно, заспешила в квартиру.

Я открыла дверь шире – чтобы в щель поместились две головы, моя и Наткина, – и мы обратились в слух. Обращаться в зрение смысла не имелось – в жилище Сосновских было темно, и Игорь Андреевич с Верой Марковной прошли через прихожую, не включив там свет.

В глубине чужой квартиры громко ахнул и запричитал женский голос, коротко выругался мужской.

– Вера, назад! – скомандовал Игорь Андреевич. – Не натопчите тут! Звоните в «Скорую», живо!

– То есть что-то случилось не только с собачкой, но и с ее хозяевами, – резонно предположила я, поскольку к хворым песикам «Скорую» не вызывают.

– И не само случилось, а с чьей-то подачи, раз там нельзя топтать, уничтожая следы, – подхватила нить дедуктивных рассуждений Натка. Как подруга опера, она кое-что в таких делах понимает.

Я закрыла дверь.

– Мы же ничего не узнаем! – возмутилась сестра.

– Здесь сейчас куча людей будет, как бы нам их не заразить. – Я заперла дверь на замок, надежно преграждая вирусам путь на волю.

– Как же это неудобно – сидеть на карантине! – всплеснула руками сестрица. – Ничего не узнать, никому не помочь!

Она побежала в кухню за табуреткой, чтобы сидеть не только на карантине, но и на ней.

Сестра оборудовала себе наблюдательный пункт в прихожей и, время от времени приникая к глазку, рассказывала мне, что происходит.

– Приехали медики, зашли в квартиру… Вынесли на носилках, кого – не вижу…

– Почему не видишь? Надеюсь, лицо не закрыто? – заволновалась я.

Знаем мы, в каком случае тело с головой накрывают!

– Нет, не закрыто, я просто не успела рассмотреть… О, это еще не все, теперь ведут под руки бабушку, она едва идет!

– Значит, вынесли дедушку, – рассудила я и вздохнула.

Сосед наш славный старичок, очень вежливый, всегда мне улыбается.

– Все, дверь закрыли, – доложила Натка и прибежала ко мне в кухню. – Ты чайник поставила? Молодец. Давай перекусим, пока не началось.

– Что? Что еще должно начаться? – не поняла я.

– Ну, здрасьте! Осмотр места происшествия, опрос свидетелей – еще же, наверное, полиция приедет. Следователь, опер, эксперт, кинолог. – Сестра, поднабравшаяся специфических знаний у Таганцева, начала перечислять спецов, входящих в состав следственно-оперативной группы, но на кинологе запнулась, вспомнив: – А собачка-то, собачка соседская! Что с ней?!

Я положила нож, которым резала сыр для бутербродов, вытерла руки и взяла мобильный.

– Игорь Андреевич, ну что там у Сосновских, отчего собачка заливалась, расскажете? Простите, не могу к вам выйти…

– Я в курсе, вы с сестрой на карантине, – перебил меня управдом. Вот все-то он знает! Откуда интересно? – А собачка… Собачка всё. Потерян этот боец. Елена Сергеевна, мы позже поговорим, хорошо? Сейчас не та ситуация.