– Сгори она к чертовой матери, такая жизнь, – хрипло отозвалась Данка.

Варька не ответила. В наступившей тишине отчетливо слышался раскатистый храп Макарьевны из-за стены, сквозь который едва пробивалось поскрипывание сверчка. С улицы донеслось шуршание дождя, оконное стекло покрылось изморосью.

– Опять дождь… – Варька шагнула к окну, задернула занавеску. – Идем спать, Данка. Утро вечера мудренее. И знаешь что я тебе скажу? Оставалась бы ты вправду здесь. Никто тебя, кроме меня, не знает, а мне языком мести ни к чему. Зима скоро, куда пойдешь?

Данка промолчала. Но когда Варька, погасив лампу, протянула руку, чтобы помочь Данке встать из-за стола, та едва заметно пожала ее пальцы.

– Ложись у меня на кровати, – шепотом велела Варька. – Там разобрано уже. А я на печь полезу. Все, иди, спокойной ночи тебе.

Она подтолкнула порывающуюся что-то сказать Данку в спину, повернулась и исчезла за дверью. Данка постояла немного в темноте, прислонившись спиной к стене. Затем скользнула в соседнюю темную горницу, на ощупь нашла разобранную постель, легла вниз лицом, не раздеваясь, и через минуту уже спала.

Данку разбудил сон. Тот самый, который изводил ее все эти месяцы, заставляя по нескольку раз за ночь с криком просыпаться и садиться торчком, обхватывая руками содрогающиеся плечи. Ей снова снилась пустая, залитая мертвенным светом луны дорога и длинная тень на ней, и шевелящийся, страшный туман впереди. Она шла по дороге, чувствуя боль во всем теле, видя, как капает в пыль кровь из рассеченной отцовским кнутом брови – черные капли в лунном свете. Клубы тумана бродили, как живые, в двух шагах, но Данка шла и шла и никак не могла скрыться в тумане, а именно этого ей безумно хотелось. Потом вдруг подступило удушье, и туман разом укрыл ее с головой. Задыхаясь и отчаянно крича, Данка полетела куда-то вниз, вниз, вниз…

С хриплым воплем она села на кровати, затравленно огляделась. Тумана не было, луны тоже. Близилось утро, и на мокрый подоконник уже лег серый ранний свет. Тяжело дыша, Данка откинула с вспотевшего лба волосы, закрыла лицо руками – и вдруг резко отняла их, почувствовав, что в комнате она не одна.

– Кто здесь? Варька, ты?

Тень, стоящая у порога, шевельнулась, и перепугавшаяся вконец Данка поняла, что это мужчина.

– Эй, ты кто?! Пошел вон, я орать начну!

– Не надо, – шепотом сказал пришедший. Быстро шагнул к кровати, и Данка узнала Кузьму.

– Вот как дам сейчас промеж рогов! Ты что, чяворо?! Рехнулся?! Убирайся вон!

– Я уйду, не бойся, только послушай… Не кричи, послушай меня!

– Нечего мне тебя слушать! Кому сказано, уби…

– Замуж пойдешь за меня?! – выпалил Кузьма. Данка умолкла на полуслове. Посмотрела на Кузьму. Уже без испуга, насмешливо переспросила:

– Чего?

– Замуж, говорю, пойдешь? – повторил он. Данка только махнула рукой:

– Иди, мальчик… не шути.

– А я и не шучу, – обиженно ответил Кузьма. Сел на пол у кровати (Данка проворно поджала ноги) и, не глядя на Данку, проговорил: – Я тебя люблю. Правда, вот тебе крест. Согласишься – все, что хочешь, для тебя сделаю.

– Ой, господи-и… – протяжно вздохнула Данка. – Ты с ума сошел? Сколько тебе лет?