Элвин окончательно перемешал мои мысли, когда перехватил мою руку, потянул на себя, но потом развернулся и прижал к замку, поясняя:

– «Тьяс» – это заклинание. Совсем простое, но сработает с твоим именем – я в затвор добавил, чтобы вы с Маритой могли пользоваться, когда меня здесь нет.

Я постаралась аккуратно вытащить свою ладонь из его захвата, а под иронией скрывала скачущую прыжками нервозность от безрезультатности попытки:

– А разве вы знаете мое имя, милорд? Удивлена, ведь вы меня только «княжной» всегда называете.

– Проверь на замке, княжна.

Я и прошептала, раз он снова направил мои пальцы к скважине:

– Тьяс Айса!

Затвор тут же щелкнул. Наверное, это бытовое заклинание, которое подвластно даже человеку без магических сил. Удобно. Но руку-то теперь как вернуть? Элвин поднял ее ладонью вверх и зачем-то закрыл глаза. Может, пытается уловить какие-нибудь новые запахи? И для этого ему непременно нужно слегка поглаживать мою кожу большим пальцем. Затем тихо, задумчиво произнес, но как будто обращался больше к самому себе:

– Это не романтика, княжна, точно не она. Наверное, ты просто забавная и странная, вот я и не могу оторвать от тебя внимание. А остальные надумывают. Майер – потому что заражен общим недоверием к моей помолвке с морт-шелле. Хинанда – потому что в принципе готова ревновать даже к табурету. Но это не романтика, не может быть она.

– Вот и славно… – прошептала я, а сердце затрепыхалось у самого горла. – А то бы мне не хотелось расстраивать Хинанду. Сразу по нескольким причинам. Я, пожалуй, пойду, если вы вернете мне все мои конечности.

Прозвучало действительно иронично – я весьма постаралась, чтобы так и получилось. И Элвин усмехнулся, немного сбавляя повисшее между нами напряжение. Отпустил и руку, и меня. А мне еще половину следующего урока казалось, что кожа горит, как будто он все еще ведет по ней большим пальцем.

Про Элвина я думала недолго. Вернее, думала, пока не дозрела до простого вывода: это я ошиблась, что сознание долгожителей ничем не отличается от обычного человеческого! Они просто обязаны мыслить другими категориями, иначе относиться к событиям и с нашей точки зрения быть немного странными. Удивительно было бы, если бы двухсотлетний драк-шелле был бы мне так же понятен, как мясник в нашем замке. Вот мне и сложно осознать, что у них там в их головах творится, мне не дано этого понять! Успокоившись этой мыслью, я перешла к следующей.

Хинанда в порыве ревности выдала ту самую версию, которая у меня была первой: кто-то хотел отомстить вовсе не мне, а негодяю Зохару, убив его невесту. Но на тот момент я думала, что знаю всех, приехавших из Седьмой Окраины, а Аштара и Мариту давно не подозревала. И выпустила из головы еще одного человека – повариху Тайшу. Прохладное знакомство с той теперь заиграло новыми красками. Мы встречались с ней еще пару раз в общестуденческой столовой, но землячка лишь сухо и вежливо отвечала на мои приветствия. Да, простая работница не была обязана бросаться мне на шею от восторга, но на воспоминание о моей матери она частичку тепла отыскала, со мной же спешила как можно быстрее распрощаться. И Зохар определенно мог ей чем-то навредить – ей самой, сестре, матери, прабабушке или кому угодно, из-за чего можно захотеть навсегда покинуть Имельское княжество и желать зла обидчику. Чем больше я об этом думала, тем сильнее казалось, что все линии на Тайше и сходятся. А кто еще мог беспрепятственно войти в комнату шелле и взять перстень, если еду подают прямо в покои Элвина? Кто мог украсть ключ от нашей комнаты? Ведь повара наверняка живут где-то неподалеку от прочего персонала, включая уборщиц и ключниц. За каких-то пару часов я смогла придумать Тайше и мотив, и все способы осуществления уже произошедшего.