Партийный аппарат быстро сориентировался, примкнул к Сталину – Джугашвили. А уже 26 января, сразу после похорон Ленина во временном деревянном мавзолее на Красной площади, Петроград в честь вождя мирового пролетариата был переименован в Ленинград. Город, который понес в Октябрьский переворот и после него наиболее многочисленные жертвы, был назван в честь своего мучителя. Городу не везло, при Сталине позже партийная организация буквально подверглась разгрому.
В 1917 году, во время Октябрьского переворота, в России было пять относительно крупных партий. Эсеры – самая крупная, за которую на выборах в Думу отдали 40 % голосов, большевики – 24 %, кадеты – 5 %, меньшевики – 3 %, левые эсеры – 1 %.
Все партии в той или иной степени приняли участие в перевороте. Но уже сразу после него, декретом СНК от 28.11.17 года кадеты (конституционные демократы) были объявлены вне закона. В июне 1918 года ВЦИК из состава местных советов исключил эсеров и меньшевиков. С сентября 1920 года партия большевиков осталась единственной легальной. Остальные перешли на нелегальное положение и жестко преследовались. Большевики, до Октябрьского переворота критиковавшие царских чиновников за наблюдение и контроль за многочисленными партиями, стали непримиримыми к людям и партиям с другими взглядами, зачистили политическое пространство.
Поскольку Сталин опасался конкурентов, да еще было письмо Ленина, где вождь не рекомендовал Джугашвили на руководящие посты, он стал устранять соратников. И, пожалуй, первым крупным деятелем, попавшим в жернова, стал Лев Давидович Троцкий (Лейба Давидович Бронштейн). Создатель Коминтерна, один из создателей Красной армии, бывший председателем Реввоенсовета, наркомвоенмором, в 1927 году был снят со всех постов, в 1929 году выслан из СССР, а в 1932 году лишен советского гражданства. Мало того, 21 августа 1940 года был убит сотрудником советской разведки. По приговору суда были расстреляны Зиновьев, Рыков и другие политические деятели.
Смерть Ленина в обществе, среди простых людей была воспринята по-разному. Одни печалились, другие не могли скрыть радости – дворяне, бывшие промышленники, купцы, чиновники, бывшие члены различных партий, бывшее офицерство, а на селе те, кого назвали кулаками за их крепкое хозяйство. За границей при известии о смерти Ульянова радости не скрывали. Как русские эмигранты, так и члены партий, правительств. Распространения большевистских идей у себя в странах боялись, тем более прецедент был – Веймарская республика.
Матвей же воспринял смерть Ленина равнодушно. Из жизни ушел человек, развязавший гражданскую войну, голод и разруху. Так чего печалиться?
На службе многие ходили с траурными черными бантами в день похорон Ленина. Еще бы! Без образования, только за членство в партии, вознестись во всесильную службу, при другой власти было бы невозможно. Матвей знал не понаслышке. Обязательное военное училище, потом курсы полицейские, либо жандармские, работа под руководством старшего, опытного товарища. С годами сотрудник набирался опыта, запоминал все статьи и уложения Уголовного кодекса. А сейчас даже не смешно, а грустно. Вчерашний столяр, делавший по три ошибки в слове, ставил к стенке человека только по пролетарскому чутью! Нонсенс! И все интересы чекистов были примитивные. Не было культуры, соблюдения законов, одна революционная необходимость. Временами Матвей жалел, что не ушел на юг, в Белую армию. А все из-за отца с матерью, из-за жены. Ответственность была за ближних. Без него им тяжело выжить. А другое – если бы кто прознал, что он в Белой армии служит, все близкие были бы расстреляны. Не церемонилась новая власть с людьми. Эвона сколько их в России! Бабы еще нарожают. И не только после Октябрьского переворота звериное мировоззрение у начальства было, но и много позже. И в период репрессий, потом во Вторую мировую войну и после нее. Человек, по образному выражению Сталина – маленький винтик.