— Учтите, я проконсультировалась с адвокатом, — продолжала Сюзанна Есперсен. — Он не позволит так с нами обращаться, вам это даром не пройдет! Помяните мои слова.

— Да, конечно, — буркнул Фрёлик, который никак не мог найти свой блокнот. Еще недавно блокнот был у него в руках, — он ведь заглядывал в записи, когда составлял отчет. Но теперь он понятия не имел, куда его засунул.

— Я тут навела справки о вашем начальнике, — продолжала Сюзанна. — Оказывается, он вовсе не всеобщий любимец. У меня есть связи наверху. И я не стану мириться с его наглостью! Так ему и передайте.

— Хорошо, — ответил Фрёлик, оглядывая свой стол и стол Гунарстранны и не находя там блокнота.

Сюзанна посмотрелась в зеркало и поправила пояс на талии.

— Мы заберем нашу личную собственность! В конце концов, Карстен много лет занимался магазином! Мы заберем то, что принадлежит нам по праву, можете не сомневаться. И не думайте, что ваш деспотичный начальник нас запугал! Вам ясно?

— Конечно, — ответил Фрёлик, потирая нос и бормоча: — Я взял у нее пальто…

— Помимо всего прочего, мне пришлось взять на работе отгул, отложить важные встречи, но больше такого не повторится! Я навела справки и знаю, что для вызова на допрос требуется предписание суда!

Блокнот нашелся под пальто. Едва Фрёлик приподнял подол, как сразу увидел его.

— Что, утерла я вам нос?

— Садитесь, пожалуйста, — предложил Фрёлик, указывая на единственный стул, не заваленный хламом.

— Как я и думала! Ну ладно, раз уж я, бедняжка, притащилась сюда, то глупо было бы уходить сразу, — вздохнула Сюзанна Есперсен. — Только давайте поскорее! — велела она, скрещивая руки поверх лежащей на коленях сумочки.

— Вот именно, — ответил Фрёлик.

Зазвонил телефон.

— Извините меня, — сказал он, подходя к столу Гунарстранны и снимая трубку. — Кабинет инспектора Гунарстранны.

Разговаривая, он пристально следил за Сюзанной Есперсен. Та долго разглядывала себя в настенном зеркале, поправляла длинные волосы. Затем порылась в сумке, достала помаду, провела ею по губам.

— Да, она здесь, — сказал Фрёлик. — Хорошо, я запомню. — Он повесил трубку.

Сюзанна села и скорчила гримасу. Сначала Фрёлик подумал, что у нее тоже тик, как у ее мужа, но потом сообразил: просто она размазывает помаду. Некоторое время он раздумывал, сколько ей лет. Решил, что тридцать пять… от тридцати пяти до сорока, но не старше сорока. Она начала полнеть; плечи у нее были покатые, губы тонкие. После того как она накрасила их красной помадой, они напоминали небрежный яркий мазок на сером фоне.

— Ваша свекровь звонила вам среди ночи?

— Ах, боже мой! — с притворным смирением вздохнула Сюзанна. — Вы, наверное, имеете в виду спутницу моего покойного свекра — Ингрид Фольке-Есперсен, в девичестве Расмуссен? Да, совершенно верно, она мне звякнула… — Последние слова Сюзанна произнесла, поджав губы. — Видите ли, Ингрид Фольке-Есперсен, в девичестве Расмуссен, не звонит. Она именно что «звякает», причем когда ей заблагорассудится. В шесть, пять, четыре, три или два часа ночи. И она была так напугана…

— Значит, она все же звонила?