Раскрыв от изумления рты, Миша и все остальные увидели перед собой совсем юную девушку. По плечам ее струились густые блестящие темные волосы, перехваченные синей лентой. Большие светлые глаза смотрели мечтательно и кротко – эти глаза не видели зла, даже не подозревали о его существовании.

На девушке было синее платье, ладно сидевшее на хрупкой стройной фигурке, на запястье серебрился браслет. Тася не произносила ни слова, лишь молча улыбалась. Она стояла совсем близко – и вместе с тем была недосягаема. Ведь там, где она пребывала, не было места живым.

Леля прижала ладони к лицу.

– Твой истинный облик, – сквозь слезы проговорила она.

Томочка поддерживала Илью, который, кажется, был на грани обморока.

Миша почувствовал, как сердце его заныло. Он испытывал жгучую муку, горечь и вместе с тем гнев. Какими ублюдками нужно быть, чтобы растоптать трепетную красоту, и какой же хрупкой, незащищенной бывает эта красота, лишенная шипов.

Милая девушка с ласковой улыбкой могла бы прожить долгую счастливую жизнь, но вместо этого превратилась в кровожадного монстра, погубившего десятки ни в чем не повинных людей.

– Ты знаешь, кто ты, – прошептал Миша, думая об Илье, который едва не погиб. – А теперь уходи! Оставь нас в покое и больше не возвращайся!

Синее сияние померкло так же внезапно, как и разгорелось. Прекрасная девушка пропала, вновь оставив вместо себя чудовище.

Только сейчас все было иначе. Мортус Улторем, не обращая больше внимания на людей, завывала от боли и страха. Вскинув руки к лицу и глядя на них, точно впервые видела, она выкрикивала слова на непонятном языке и волчком вертелась на месте.

Должно быть, истинный облик испугал ее, она не могла выносить самоё себя: свет чистоты, который исходил от Таси, ее красота и нежность выжигали нечто внутри Мортус Улторем, разъедая изнутри, как ржавчина.

Чудовище разразилось воплем, от которого заложило уши, под потолком словно разорвался снаряд, и комната погрузилось во мрак.

«Надеюсь, у нас все получилось!» – подумал Миша и потерял сознание.

Эпилог.

День был по-осеннему пасмурный, с тяжелым пепельно-серым небом и то и дело налетавшими порывами ветра. Дождя не обещали, но тучи бродили по небу, словно мамонты, не давая солнцу выглянуть ни на секунду.

Хороший день для похорон, подумалось Леле.

Она стояла возле больничного входа и смотрела на Томочку и Илью, которые выбирались из такси. Леля приехала слишком рано: дома не сиделось, но и эти двое тоже решили поторопиться.

Илья выглядел намного лучше: поправиться, конечно, не успел, но с лица сошла восковая бледность, оно стало казаться мягче и одухотвореннее, потому что лихорадочно-злобный, возбужденный блеск в глазах погас.

– Привет, – чуть застенчиво поздоровался он, поправив очки.

Илья немного робел в ее присутствии, и это почему-то трогало Лелю.

– Боялись, опоздаем! – прощебетала Томочка. – Не выходил еще? – И добавила: – Привет, Лелечка!

Леля никому не позволяла так себя называть, но Томочке ничего, можно. В ее устах это звучало так, как надо.

– Нет, мы рано. Скоро должен выйти.

Во двор заехал большой белый внедорожник, заполнивший собой все пространство.