Несколько слуг ринулись в сторону главного зала, а когда мы степенно вдвинулись в него под высокой, хоть и недостаточно высокой, аркой, увидели под противоположной стеной на возвышении трон.

Герцог сидит, пригорюнившись, а ему нашептывают в правое и левое ухо двое из слуг, прибежавших из холла.

Зайчик, громко цокая копытами, вошел в зал, слуги мгновенно испарились, а танцующие перед герцогом три женщины опасливо отодвинулись, но танец не прервали, для них герцог все-таки главнее.

Женщины точно не из придворных, те бы точно двигались как куклы, а эти чуть веселее, хотя тоже боятся нарушить приличия, пусть даже простые горожанки или вообще из бродячего театра, впрочем, явно тоже угостившиеся вином, потому бесстрашные.

В руке герцога большой и богато украшенный драгоценными камнями кубок, а за спинкой трона виночерпий с объемистым кувшином в руках внимательно следит, как его светлость потребляет, надо успеть долить, не давая осушить до дна – плохая примета.

Увидев меня на коне и во всем величии завоевателя и попирателя, виночерпий сгорбился и застыл, а герцог поспешно поднялся, опираясь обеими руками о подлокотники.

Это далось с таким трудом, что руки задрожали, а лицо мучительно искривилось. Я милостиво вошел в ситуацию и властным жестом опустил его обратно.

Он торопливо поклонился, уже сидя, все еще не выпуская из руки кубок.

– Ваше вели… ик!.. чество…

– Сидите, сидите, – повторил я отечески. – Настроение получше? Неизбежное следует принимать философски.

– Да, ваше величество, – ответил он покорно, – но… слишком уж как-то все… не совсем так… как ожидалось…

– Неожиданное, – изрек я с высоты седла, – случается в жизни чаще, чем ожидаемое. И это неожиданное, гм, не всегда как бы плохо. Вон, когда обсуждали, какой род смерти самый лучший. Цезарь раньше всех вскричал: «Неожиданный!» Вы как насчет такого ответа?

Он посмотрел на меня опасливо, хотя трон на помосте, я в седле все равно выше.

– Ваше величество, для меня это не будет… неожиданным…

Я покачал головой, постарался смягчить голос:

– Герцог, когда железо бьет по кремню, вспыхивает искра, что может сжечь город или обогреть сотни домов!.. Считайте, что вы от такого удара… как бы вот заискрите.

Зайчику надоело стоять неподвижно, он сделал два шага на ступеньки, герцог застыл с ужасе, когда к нему потянулась огромная конская голова с багровыми глазами и оскаленными зубами.

Арбогастр его небрежно обнюхал, деликатно взял из руки кубок и с задумчивым видом начал жевать.

– Зайчик, – сказал я строго, – Заюшка, ну сколько тебе играть?.. Сдай взад, не пугай людёв… Герцог?

Зайчик отступил на прежнее место. Смятый в лепешку, а потом в комок металла кубок уже исчез в его пасти, арбогастр даже глазки прикрыл от удовольствия, расхрустывая камешки.

Герцог с трудом оторвал от него ошалелый взгляд, проговорил, с еще большим усилием ворочая языком:

– Это неожиданность… но главная со мной уже случилась… ваше величество…

– Какая же?

– Старость, – проговорил он с трудом и понурился, в самом деле показавшись старым и немощным. – Только что вроде бы мчался на горячем коне и вдруг вижу, как на меня обрушилось все то, над чем смеялся, и что никогда-никогда не должно было меня коснуться…