— Я полагаю, очень немногие девушки решатся придти сегодня в школу, сказал Проффер.

Тигр удивился этому, бросив взгляд на часы.

— Мы встретимся с ними в их домах, — сказал Серчер, Он повернулся к Тигру: — Все готово к встрече с родителями?

— Все в порядке, — ответил Тигр. — Завтра утром, здесь в актовом зале.

— Хорошо, — сказал Серчер, не сводя с него взгляда. — Я надеюсь, мы заручимся их сотрудничеством… — На короткое мгновение он встретился взглядом с Тигром.

— Я также на это рассчитываю, — ответил Тигр.

— Конечно же, мы сделаем все возможное для этого, — сказал Проффер.

Серчер оторвал глаза от Тигра и молча посидел несколько секунд, глядя перед собой на стол, барабаня по нему пальцами.

— Да, лидер футбольных болельщиков… маджореттка… — бормотал он.

— Шеф местной полиции… — вставил Тигр.

— Боже всемогущий… — поморщился Проффер…

На тротуаре перед самым домом, несколько минут спустя, как он вышел из двери, Пенс вспомнил… все. Это воспоминание с ревом хлынуло через него, как поток, поражая его до глубины души. Чтобы не упасть, он прислонился к одному из больших тенистых деревьев. Он был поражен. Его сердце бешено стучало. Его бросало в пот. Он благодарил Бога, что его мать не оказалась возле окон, выходящих на улицу. Если бы она его увидела, то она, конечно же, выбежала бы из дома. Рыжий Джо укатил на велосипеде с друзьями, так что с этим нее в порядке. Понс просто прислонился к дереву на несколько мгновений, чтобы не упасть в обморок. Сомнений не было — это свершилось! Он закрыл глаза, он почти находился в полуобморочном состоянии, и дерево не давало ему опрокинуться навзничь, когда он постепенно припоминал все детали происшедшего с ним вчера вечером. Он видел перед собой мисс Смит, самую прекрасную женщину в мире, его мечту. Он был с ней. Они занимались тем, чему даже трудно подобрать подходящие слова. Ему никогда не доводилось даже слышать о таких невероятных, чудесных, захватывающих моментах, которые он пережил вчера с нею. Какие мгновения! Понс вспоминал, то, что делала мисс Смит. Она сама взяла на себя инициативу, так как он не делал ничего. Абсолютно ничего. Он просто лежал там совершенно неспособный двигаться, горячая, массивная колонна между его ног, устремленная прямо вверх, для нее. Как она понравилась ей, эта колонна. Он вспомнил это. Он никогда еще даже в своих самых смелых снах не соприкасался с такой тайною и с такими страстями. Он помнил сумасшедший апогей этого. Фантастические моменты этого. Часы. Бесконечность. Ее крики, ее божественные крики, когда этот апогей, наивысший момент наслаждения наступил и нахлынул на них волной, ее тело вздымалось и вздрагивало, как вулкан! О, был ли он таким же вулканом? Так оно и было. Конечно! Понс вспоминал, опершись о дерево, его сердце грохотало внутри. Горячая жидкость, любовная жидкость, хлынула из него, выстрелив в нее, заполняя ее. Она кричала — Понс запомнил это. Она сжала его в объятиях, прильнув к нему. Она все время целовала и целовала его… Была ли еще в ней та его жидкость? Как она кричала! Призывая его, называя его имя!.. Понс открыл глаза, приходил в себя, успокаиваясь постепенно, медленно, шаг за шагом… А потом… он вспомнил… она легла на него, что-то шепча, она говорила с ним очень долго, целовала его, нежно ласкала его. Он видел ее лицо, ее сладкие уста. Ее глаза, ее теплое, сладкое дыхание. Как раз прямо над ним… Понс снова закрыл глаза… Потом она легла рядом с ним и помогла ему, шепча ему ласковые слова, гладя его. Помогла ему… начать двигаться. Восстановить силы… Как долго она возилась с ним! Понс снова открыл глаза. Он оттолкнулся от дерева и на деревянных ногах потихоньку пошел по улице… Он не знал, сколько все это заняло времени, только, наконец-то, он почувствовал, что может двигать головой. Воспоминания продолжались… Присев, она положила его голову к себе на колени. На свои божественные колени. А над ним были ее груди. Она позволила ему сосать эти груди… Понс, как в трансе, шел по улице, вспоминая все это… А потом… он никак не мог вспомнить, когда же точно… она помогла ему одеться. Он мог двигать тогда только головой и руками. Она заставила его выпить что-то теплое. Она снова говорила ему что-то нежное и ласкала его… Наконец, она привезла его домой. Он вспомнил, что уже была поздняя ночь… или уже был рассвет? Он еле-еле передвигался с ее помощью, он вспомнил, как она положила руку на его шею и плечи, а вторая рука обняла его за талию, и они медленно пошли… Потом она вела машину, а он положил голову ей на плечо… Она продолжала что-то нашептывать ему, что-то мягко и нежно говорить… Это был не сон, он знал это… Она открыла дверь его дома… Они поднялись наверх… По ступенькам, вместе с ней… Она помогла ему раздеться… Светила только луна… Он запомнил эту луну… Она то появлялась, то скрывалась в облаках… Где же была его пижама? Они долго искали ее… Он надел пижаму с ее помощью… Он сел на край постели… Она держала его лицо руками… Она уложила его под одеяло… Какой у него был сон! Какое было блаженство. Какое невыносимое блаженство он испытывал…