Иллюминаторы уже очистились, и оба могли разглядывать тускло рдеющее, расширяющееся газовое облако, оставшееся от берсеркера, — очищенное пламенем наследие древнего зла. Но командир не сводил глаз с Дела.
— Ты заставил Ньютона играть по диаграммам позиций, это я понимаю. Но чего я в толк не возьму — как ему удалось постепенно освоить игру?
— Это удалось не ему, а его игрушкам, — ухмыльнулся Дел. — Эй, погоди, не надо бить меня так сразу!
Подозвав айяна, он взял из ладони животного небольшую коробочку. Там что-то тихонько затарахтело. На крышку коробочки была наклеена диаграмма одной из возможных позиций упрощенных шашек, а возможные ходы фигур Дела были размечены разноцветными стрелками.
— Потребовалась пара сотен таких коробочек, — пояснил он. — Эта вот была в группе, которую Ньют использовал для четвертого хода. Как только он находил коробочку с позицией, соответствующей позиции на доске, он брал коробочку и вытаскивал бусину вслепую — кстати, именно этому и оказалось труднее всего обучить его впопыхах. — Дел продемонстрировал. — Ага, синяя. То есть надо сделать ход, отмеченный синей стрелкой. А оранжевая стрелка ведет к слабой позиции, видишь? — Дел вытряхнул все бусины из коробочки на ладонь. — Ни одной оранжевой не осталось, а до начала игры было по шесть каждого цвета. Но Ньютону было велено, чтобы всякий раз, вынув бусину, он откладывал ее в сторонку до конца игры. Затем, если табло покажет, что мы проиграли, он должен отбросить все использованные бусины. Так все плохие ходы мало-помалу исключаются. За пару часов Ньютон вместе со своими коробочками научился играть в эту игру безупречно.
— Отлично, — подытожил командир, на миг задумался и протянул руку, чтобы почесать Ньютона за ушами. — Мне бы такое ввек в голову не пришло.
— А мне следовало бы подумать об этом раньше. Самой идее уже пара сотен лет от роду. А компьютеры — моя гражданская профессия.
— Это может принести грандиозные плоды, — заметил командир. — Я о том, что твоя идея может оказаться полезной для любой оперативной группы, столкнувшейся с ментальным лучом берсеркера.
— Ага, — Дел впал в задумчивость. — Кроме того...
— Что?
— Да ваг припомнил одного парня, которого встретил как-то раз. По имени Бланкеншип. Вот я и гадаю, а не удастся ли мне соорудить...
Да, я, Третий историк, прикасался к рассудком живущих, рассудком землян, охваченным таким смертельным холодом, что какое-то время они полагали войну игрой. И первые десятилетия войны с берсеркерами наводили на мысль, что для жизни эта игра проиграна.
Эта обширнейшая война вобрала в себя чуть ли не все ужасы боен вашего прошлого, многократно умноженные в пространстве и во времени. Но притом куда меньше походила на игру, нежели все предшествующие.
И пока зловещая громада войны с берсеркерами разрасталась, земляне открыли, что она породила новые ужасы, неведомые доселе.
Взирайте же...
ДОБРОЖИЛ
— Это всего лишь машина, Хемфилл, — едва слышно проговорил умирающий.
Паря в невесомости почти в полной темноте, Хемфилл выслушал его без презрения и жалости. Пусть себе горемыка конфузливо испускает дух, прощая Вселенной все на свете, если подобное облегчит ему уход!