— Скорее, мне вас жаль.

Бутон прыснул и покачал головой с сожалением:

— Знаешь, возможно, мне уготована более долгая и безболезненная жизнь, чем дана была большинству людей; ты же сам сказал, что одна из моделей личности умерла в возрасте двадцати трех лет. Они что, в те дни все так мало жили?

Губы Мэлори, все еще цеплявшегося за стойку, изогнулись в странной, угрюмой усмешке.

— Ну, его поколение на континенте под названием Европа действительно умирало рано. В то время бушевала Первая мировая война.

— Но ты же сказал, что он умер от какой-то болезни.

— Нет, я сказал, что у него была болезнь — туберкулез. Несомненно, со временем она бы его убила. Но он сложил голову в бою в 1917 году ХЭ в стране под названием Бельгия. Его труп так и не нашли. Насколько я припоминаю, артобстрел напрочь уничтожил и его, и его самолет.

Бутон буквально окаменел.

— Самолет?! Что ты такое говоришь?

Преодолевая боль, Мэлори с усилием выпрямился и отпустил стойку.

— Я говорю, что Жорж Гийнемер — так его звали — сбил двадцать три вражеских самолета, прежде чем погиб сам. Подождите! — Голос Мэлори внезапно обрел зычность и твердость, и угрожающе надвигавшийся Бутон замер от удивления. — Прежде чем вы прибегнете к насилию, вам стоило бы прикинуть, чья сторона выиграет бой — ваша или моя.

— Бой...

— В нем участвуют девять истребителей против пятнадцати или более машин, но я настроен не слишком пессимистически. Личности, которые мы выслали на передовую, не пойдут как овечки на заклание.

Бутон таращился на него еще мгновение, затем развернулся и ринулся к консоли. Дисплей все еще застилала белая пелена помех, и поделать ничего было нельзя. Бутон медленно опустился в мягкое кресло.

— Что ты со мной сделал? — прошептал он. — Это ведь коллекция музыкантов-калек, ты не мог лгать о них всех.

— О, все, что я сказал, — правда, от слова и до слова. Конечно, не все боевые пилоты Первой мировой войны были инвалидами. Некоторые отличались безупречным здоровьем и, даже более того, фанатически поддерживали его. Я не говорил, что все они музыканты, хотя, несомненно, старался создать у вас такое впечатление. Болл был наиболее музыкально одаренным среди асов, но все равно оставался всего-навсего любителем. Он вечно твердил, что ненавидит свою настоящую профессию.

Бутон, сгорбившийся в кресле, постарел прямо на глазах.

— Но один был слепым... Это невозможно.

— Так думали и его враги, когда отпустили его из лагеря военнопленных в начале войны. Эдуард Мэннок, слепой на один глаз. Ему пришлось обвести медкомиссию вокруг пальца, чтобы попасть в армию. Конечно, трагедия этих восхитительных людей заключается в том, что они растратили собственные жизни, убивая друг друга. В те дни они не могли сразиться с берсеркерами; по крайней мере, с такими, с которыми можно было вступить в воздушную дуэль на пулеметах. Полагаю, людям всегда приходилось бороться с берсеркерами того или иного рода.

— Подожди, дай мне вникнуть. — В голосе Бутона прозвучала чуть ли не мольба. — Мы что, отправили в полет личности девяти летчиков-истребителей?