Выработав стратегический план, мы принялись его осуществлять, и сначала все шло как по маслу. Кеша слетал в Ложкино и привез воду. Ирка нагрела ее кипятильником, мы плеснули в канистры мыла и стали звать Снапа.

Ротвейлер, не ожидавший ничего плохого от простой бочки, мгновенно явился на зов. Мы, предусмотрительно укрыв канистры в кустах, хором засюсюкали:

– Котик пришел! Мальчик хороший! Хочешь трюфель? На, возьми!

Снап проглотил одну конфету, протянутую Машкой, и затрясся от восторга. Я развернула еще два трюфеля, бросила на глазах у ротвейлера их в бочку и предложила:

– А ну, прыгай за вкусным!

Наивный, не думавший о подвохе пес мигом влетел в бочку. Дальше мы сработали как военные, готовящие оружие к бою. Машка и полковник мгновенно опустили крышку и защелкнули замки. Снап высунул в отверстие голову и недоуменно гавкнул.

– Прости, милый, – повинилась я, – нехорошие хозяева обвели тебя вокруг когтя.

Кеша вытащил канистры, Снап завыл. Но никто из нас не обращал внимания на ужасающие звуки. Наш ротвейлер, сообразив, что хозяева решили его «освежить», устраивает такие концерты всякий раз.

Наконец воду залили, и Кеша воткнул вилку в розетку. Послышалось мерное шипение, плеск… Снап неожиданно замолчал. Бочка тряслась, голова пса тихо покачивалась из стороны в сторону. На морде ротвейлера было написано искреннее удивление, настолько глубокое, что он забыл про «оперную партию».

– Класс! – завопила Маня. – Прикол! Ну, Киса! Гений! Да я ему завтра же десять заказов на эту помывочную машину принесу! У Сыромятниковых Клаус вечно по ванной скачет, а Базаровы своего Чарлика в бассейн спихивают и пытаются намылить, пока он от стены до стены плывет. Так, где мой фотоаппарат?

– Интересная система, – одобрил Дегтярев, – одна недоработка: голова грязной остается.

– Если его с мордой прикрыть, – элегически протянула Ирка, – то назад вытянешь абсолютно чистый собачий труп!

Аркашка щелкнул тумблером, из резинового шланга вылился абсолютно черный мыльный раствор. Мы залили воду для ополаскивания, вновь включили агрегат и принялись нахваливать Кису.

– А теперь еще и отжать можно, – сообщила я, когда Аркашка спустил во второй раз воду, – Снап выскочит почти сухой… Ну-ка переведи рычажок вперед.

Бочка затряслась, сначала медленно, потом быстрей, быстрей, быстрей… Голова Снапа замоталась из стороны в сторону. «Ванна» набрала немыслимые обороты, я не могла уследить за вращением морды ротвейлера и зажмурилась.

– Чего-то она не останавливается, – протянул полковник.

– Цикл отжима всегда длинный, – пояснила Ирка.

Я открыла глаза. Бочка скакала вокруг избушки.

– Ой, надо выключить, – вырвалось у меня.

– Почему? – удивился Дегтярев. – Пусть его получше отожмет, он же феном себя сушить не дает.

– Как бы ему плохо не стало! – воскликнула я. – Так трясет, сейчас голова оторвется.

– Ему очень хорошо, – убежденно заявил полковник, – он просто в кайфе. Видите – молчит!

Я не нашлась, что возразить, но тут Маня заявила:

– Да бедняга просто не может завыть. Если тебя в эту бочку посадить и начать трясти, ты сумеешь слово произнести?