— Нюфа, ты знаешь, что такое Память?

— Знает. Это когда пожрать не забыл!

Одноклассники радостно загоготали, как стая довольных жизнью пингвинов. Неприятно, но не страшно. Если ничего хуже не случится, три дня пролетят без особых приключений.

Мне так хотелось в это верить, что я ни разу не упал в октябрьскую грязь во время вечерней эстафеты. Даже подтянулся четыре раза. До нормы, конечно, не хватило, но Мороз без особых усилий подтянулся двадцать пять раз, и в общем зачете наша команда заняла второе место. Из восемнадцати.

После ужина — кислого картофельного пюре с куском безвкусной рыбы — я вместо корпуса пошел за территорию лагеря. Там, в паре метров от металлической сетки рос толстый дуб. Если встать на цыпочки и поднять руки, то можно достать нижний край дупла. Идеально круглое, оно казалось нарочно выпиленным в грубой коре старого дерева.

Я обхватил ствол руками, поставил ногу на едва выпирающий сук, подтянулся и заглянул в черный провал. Вдохнул пряный запах древесного нутра. На мгновение мне показалось, что в темноте блеснули чьи-то глаза. Белка или бурундук? А может, лесной дух? Я оттолкнулся от дерева и приземлился на хрустящий ковер опавших листьев. Прильнул ухом к морщинистой коре. Старый дуб отозвался гулом бегущего под ней сока и торопливым шуршанием в глубине скрипучего ствола. Наверняка, там кто-то был — прятал свои запасы, устраиваясь на зимовку.

А вдруг не прятал и не собирался зимовать? Что если дупла в таких вот толстых дубах — это двери в другой мир, и через них к нам попадают гномы, лепреконы, феи, пикси? Наверное, раньше на земле встречалось много гигантских деревьев, сквозь отверстия в которых спокойно проходили великаны и драконы. Потом растительность на планете измельчала, и однажды настал день, когда исчез последний большой дуб. Еще несколько десятилетий в разных уголках мира доживали свой век крылатые ящеры и существа, ростом с пятиэтажный дом, но постепенно все они переселились в легенды. Только маленький народец изредка заглядывает в наши леса — по старой памяти.

Может, прямо сейчас, внутри дерева притаился человечек в зеленом колпаке. Ждет, когда я уйду, чтобы сесть на край дупла и, свесив короткие ножки, раскурить вересковую трубку. Ну же, давай, лепрекон, покажись! Здесь никого нет. Совсем никого.

Ответ пришел мгновенно, как боевое заклинание. Я почувствовал резкий удар по макушке, и в листву у ног шлепнулся желудь — ярко-желтый переросток, раза в два больше любого из своих собратьев. Возможно прямой потомок жёлудей, росших миллионы лет назад на пра-дубах.

Сунув гладкий плод в карман, я побрел к лагерю. Лепрекон так и не появился. Видимо, я показался ему не интересным собеседником.

Они ждали меня в палате. Сидели, по-хозяйски развалившись на кроватях, и громко ржали. Могу поспорить, ржали надо мной. Как только я вошел, Мороз встал. Следом поднялись еще пять человек из нашего класса. Я почувствовал, что ноги налились тяжестью, превратившись в неповоротливые бревна. Мне стало не по себе.

— Ты где был? — с нарочитым дружелюбием спросил Саня.