Мураками: Этот переход всегда кажется мне эксцентричным, странным.

Одзава: Точно. После траурной музыки вдруг ни с того ни с сего еврейская мелодия. Абсурдное сочетание.

Мураками: Дирижеры еврейского происхождения всегда исполняют этот фрагмент протяжно, так, что оно звучит очень по-еврейски. У вас этого нет. Исполнение получается более легким, универсальным… И все же представляю, как изумилась публика того времени, впервые услышав это произведение.

Одзава: Думаю, еще как изумилась. Кстати, о технике исполнения – там, где еврейская мелодия, используется коль леньо. Это когда по струнам постукивают не той частью смычка, которая из конского волоса, а деревянной. И не водят, а именно постукивают. Звук тогда получается очень вульгарным.

Мураками: Этот прием кто-то использовал до Малера?

Одзава: Во всяком случае, его точно нет в симфониях Бетховена, Брамса или Брукнера. Разве что у Бартока или Шостаковича.

Мураками: На самом деле в музыке Малера часто встречаются места, где невозможно понять, как достигается то или иное звучание. Но если внимательно слушать современную музыку, особенно к кинофильмам, в ней иногда можно встретить что-то подобное. Например, в музыке к «Звездным войнам» Джона Уильямса.

Одзава: Думаю, определенное влияние действительно есть. Только в этой части полно самых разных элементов. Потрясающе, что ему это удалось. Думаю, и этого хватило бы, чтобы шокировать публику того времени.

Мураками: И снова совершенно другое настроение.

Одзава: Да. Это пастораль, райская песня.

Мураками: И опять она звучит неожиданно, вне всякого контекста, без какой-либо нужды ей здесь появляться.

Одзава: Абсолютно. Слышите, арфа изображает гитару.

Мураками: Вот как?

Одзава: Музыканты должны напрочь забыть обо всем, что только что исполняли, резко сменить настроение и с головой уйти в новую мелодию, стать ее частью.

Мураками: То есть музыкантам не нужно задумываться о смысле или необходимости появления здесь этой мелодии. Достаточно просто как следует играть то, что написано в нотах.

Одзава: Ну… хм… Давайте попробуем взглянуть на это так. Сначала звучит очень грузный траурный марш, за ним вульгарная народная песенка, потом пасторальная мелодия. Красивый деревенский мотив. И снова радикальная смена – назад к напряженному траурному маршу.

Мураками: Получается, нужно мысленно выстроить определенную линию развития.

Одзава: Просто воспринимать все, как оно идет.

Мураками: Не думать о музыке как о некой истории, а принять как единое целое.

Одзава (глубоко задумавшись на некоторое время): Знаете, беседуя с вами, я начинаю понимать, что вообще так не мыслю. Работая над тем или иным произведением, я сосредоточен на партитуре. И, как правило, не думаю о других вещах. Только о самой музыке. Опираясь на то, что лежит между музыкой и мной…

Мураками: То есть не ищете смысла внутри ее или в ее составляющих, а принимаете в чистом виде, просто как музыку.

Одзава: Верно. Это очень сложно объяснить. Я целиком внутри этой музыки.