Я не стал рассказывать своим новым друзьям про то, что молодым был хорошим знакомым Елизаветы Петровны. И мне даже довелось любиться с ней. Ни к чему им это знать. К тому же, если царица узнает и вспомнит меня, то нам окажут царскую милость. А если не вспомнит, так и ладно…

Хас выслушал меня, подумал, переглянулся со своими товарищами и едва заметно кивнул. Я снова плеснул себе и своим гостям виски, выпил вместе с ними и терпеливо стал ожидать ответа старшего «пятнистых». Прожевав кусочек сочной оленины, Хас сказал:

– Тут, Кузьма, не все так просто. Во-первых, индейцев нельзя бросать. Ведь их иначе вырежут всех подчистую. Или англичане, или союзные им индейцы. Либо снова начнется мор, и бедняги умрут от болезни. Надо им помочь. Один французский писатель говорил: «Мы в ответе за тех, кого приручили»[59].

Ну, а во-вторых, нас очень мало. А вот оружие и другие примочки к нему у нас весьма интересные. Как бы нам в плен не попасть. Я согласен, что на Родину пробираться надо. Но следует хорошенько подумать, как это сделать, чтобы было максимально безопасно.

Я одобрительно кивнул и посмотрел на свою дочь. Та, видимо, с трудом понимала сказанное Хасом. Она разобралась лишь в главном – вождь этих храбрых воинов решил защитить их племя. И он готов сразиться с врагами сасквеханноков. Рыжая Белка с благодарностью взглянула на Хаса.

Сделав вид, что не заметил взгляда, которым Василиса одарила командира пришельцев, я, немного подумав, произнес:

– Вот что мне кажется. Англичане нам все равно не простят, когда узнают, что мы людей их побили. Поэтому, если вместе с французами мы прогоним этого их английского генерала, который со своими солдатами идет сюда, то мусью посчитают нас союзниками, и тогда они не станут нам мешать. Можно отправиться к испанцам – англичане с ними вроде как пока не собираются воевать. В общем, посмотрим, как дела пойдут. И еще – у англичан, которых мы побьем с вашей помощью, наверняка деньги есть. Мы их себе заберем. Мушкеты их продадим, порох, сабли. Деньги нам будут нужны для дальнего путешествия. В общем, будем потихоньку к нему готовиться.

Хас кивнул. Видимо, мое предложение ему понравилось.

– Тут ты прав, Кузьма. Что с бою взято – то свято. Это еще в старинном казачьем законе записано. Конечно, что-то отдадим индейцам, что-то реализуем… То есть продадим, – поправился Хас, увидев недоумение в моих глазах, – только насколько нам хватит денег – не знаю. Мы ведь пока плохо знаем ваши цены. Но есть у меня одна мысль – взять подряд у французов на уменьшение количества англичан в этой местности. Поголовье уменьшим, деньги получим. Женщин и детей, а также фермеров, убивать не будем, в худшем случае попросим переселиться обратно на восток. А вот людей вооруженных… Всем от этого будет только лучше.

Я уже хотел было ответить Хасу, но кто-то за стенами избы истошно заорал. Встрепенувшись, я хотел было встать, но неудачно задел поломанными ребрами за угол стола. Острая боль пронзила меня. Охнув, я скривился от боли и плюхнулся на лавку. Василиса, выскочившая из избы, вскоре вернулась назад и шепнула мне на ухо по-индейски. Кивнул, я сказал своим гостям: