– Ну, как дела?

– Хорошо, – вежливо откликнулась она и оглянулась на отца. Тот стоял, внимательно изучая Артура и казалось, пытался понять, как правильно реагировать на его присутствие в своей квартире.

– Может, поговорим? – предложил Шервинский после того, как они обменялись рукопожатиями. И получил в качестве ответа короткий кивок.

Пройдя на кухню, где они остались с Александром Владимировичем одни, Артур решительно сказал:

– Кажется, мы толком не познакомились. Как вы уже знаете, меня зовут Артур Шервинский. И я – тот, кто собирается жениться на вашей дочери.

Не торопясь с ответом, отец Леси задумчиво пожевал губы, а потом вдруг сказал:

– Может, выпьем? У меня припасена хорошая настойка… для особых случаев.

Шервинский только молча кивнул. По крайней мере, будущий родственник был настроен к нему мирно.

Разлив настойку – судя по запаху, она была сделана на травах – по самым обычным стаканам, Николай Владимирович немым жестом указал на место за столом и Артур покорно сел. В полном молчании они выпили, затем отец Леси спросил:

– Любишь, значит, дочку мою?

– Люблю, – просто признал Артур.

– А я вот вспомнил вдруг, где прежде слышал твою фамилию.

По спине пробежал неприятный холодок, но Шервинский спокойно уточнил:

– И что же?

– Ты же понимаешь, что Олеся не была ни в чем виновата?

Перед глазами вдруг встало лицо Марго. То, каким он видел его в тот последний раз, когда его срочно вызвали в больницу. Мертвенно-бледное, с ссадинами и кровоподтеками от падения…

Он и сейчас не мог вспоминать об этом без кома в горле и тяжести на душе. Но теперь понимал, что никого не хочет в этом винить. Каждый из свидетелей той драмы заплатил уже достаточно.

– Я ее и не виню, – откликнулся он глухо и несколько секунд после этого ощущал на себе пристальный взгляд. А потом на него накатило облегчение, когда Александр Владимирович сказал:

– Хорошо.

Хорошо… Такое короткое, но самое желанное слово. И Артур вдруг поверил – теперь у них всех действительно все будет хорошо.

Он наблюдал, как будущий тесть снова разливает по стаканам настойку, и неожиданно даже для себя признался:

– Я был недавно у другой бывшей учительницы, Анны Николаевны.

Отец Леси резко вскинул голову. Глаза помрачнели, заставляя Артура пожалеть о сказанном.

– Она поступила подло, – сказал он неодобрительно.

– Вы знали об этом? О том, что она обвинила во всем Лесю?

– Дочь как-то раз обмолвилась. Знаешь, она всегда старается оградить меня от любого беспокойства, – губы Александра Владимировича сложились в чуть грустную, но мягкую улыбку.

Артур коротко кивнул:

– В этом вся Леся.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

Они немного помолчали, а затем будущий тесть вдруг спросил:

– Подожди, ты сказал, что Анна Николаевна – бывшая учительница?

– Да. Она не преподает больше.

– Ты ведь не просто так о ней вспомнил? – спросил Александр Владимирович, снова изучая его глазами, в которых светилась проницательность.

– Не просто, – подтвердил Артур. – Я лишь хотел сказать, что она тоже немало пострадала. И что нам всем лучше больше не копаться в прошлом, а просто жить дальше.