Его долго преследовал этот мертвенный образ, но сейчас, когда касался золотого кубка, украшенного фигурой всадника, видел Марго такой, какой она была в тот момент, когда ей его вручали.

– Папочка, папочка! Ты видел, видел, как я проскакала?!

Дочь возбужденно тараторила, пребывая в восторге от первой победы на соревнованиях международного уровня.

– Конечно видел, солнышко, – улыбнулся он ей, невольно заражаясь ее радостным настроем. И гордясь дочерью так, что не хватало слов это описать.

Впрочем, это было совсем не главное. Он не пытался добиться от нее каких-либо бешеных успехов, которыми можно было бы похваляться перед знакомыми и друзьями. Он просто хотел, чтобы она была счастлива. А сейчас Марго вся буквально светилась от радости, и ее пшеничного оттенка волосы, заплетённые в косички, задорно тряслись в такт со владевшими ею эмоциями.

– Ты представляешь, я сначала думала, что Звёздочка не в настроении! Она, кажется, даже на старт выходить не хотела! А потом как набрала скорость! И когда мы обходили ту белую лошадку, я поняла, что мы обязательно выиграем!

Дочь продолжала оживлённо щебетать, трогательно прижимая к груди кубок, а он просто стоял и улыбался, будучи счастлив потому, что была счастлива она.

Очнувшись от воспоминаний, Артур обнаружил, что инстинктивно прижимает к себе кубок тем же жестом, каким делала это Марго в тот день. А ещё – что в уголках глаз скопилась предательская влага.

Нет, такие потери невозможно было ни пережить, ни забыть. Но можно было пытаться жить дальше. Он хотел жить дальше. Хотел, чтобы Леся родила ему детей, который оживят этот дом своими голосами и топотом маленьких ножек. Настоящие, живые шаги, а не те, что могли звучать лишь в его воспоминаниях.

Он чувствовал себя немного предателем, будто подло искал кого-то на место Марго. Но ведь это было не так! Ее место в его сердце не займет никто. Это была отдельная ниша, в которую он сложит самое дорогое, что у него осталось – свои воспоминания и благодарность за все пережитые мгновения – и радостные, и самые больные. Ведь так или иначе, но они привели его к тому, что он имел теперь – к женщине, которую любил. К единственной женщине, способной залечить раны, казавшиеся до нее незаживающими.

И вот теперь у него наконец хватит души, чтобы впустить в свою жизнь новых людей. В том числе тех, что сейчас были лишь в его мыслях – их с Лесей продолжение и будущее.

– Ты как?

Его Леди появилась на пороге комнаты неожиданно. Так же, как в тот день, когда ей раскрылась вся правда о нем. И так же, как тогда, он испытал поначалу внутренний протест от чужого вторжения на территорию, на которую не допускал раньше никого. Но лишь один взгляд в эти глубокие зелёные глаза – и это странное чувство отступило, делая его безоружным перед тем, что испытывал к Лесе. И он вдруг понял, что готов разделить с ней даже то, что прежде считал лишь своим.

Свою боль и свои воспоминания.

– Да, все нормально, – откликнулся он и, поставив кубок обратно на полку, протянул к Лесе руки, приглашая ее этим жестом в свою святая святых.