Изображение дрожало и покачивалось, будто отражалось в глазах ребенка, который полз в комнату, прячась от взрослых. Да так оно и было, ведь сейчас они видели все, что происходило в ту роковую ночь, глазами маленького Кирилла. Черная призма зеркал осветилась изнутри. Заработал механизм Трианона. Зеркала вышли из рам, столб повернулся вокруг своей оси, и стекла вернулись на свои места. Вскоре все повторилось. Когда зеркала раздвигались, между ними виднелись вращающиеся шестерни механизма.

А затем из призмы густыми клубами повалил черный дым. Он поднимался к потолку и стекал вниз по стенам, стелился по полу, окутывая ноги оккультистов. Из трех зеркал вдруг вырвались мощные струи багрового пламени. Люди в плащах с криками начали метаться по комнате, на некоторых вспыхнула одежда.

В клубах черного дыма что-то сверкало, словно грозовые молнии в скоплении темных облаков. Столб засиял еще ярче, а потом его охватило ослепительно-белое пламя. Изображение дрогнуло. В потолок от призмы вырвался сноп огня, ударная волна сшибла оккультистов с ног. Брызги расплавленного черного стекла полетели во все стороны. Баронесса Гольданская, стоявшая к Трианону ближе остальных, отлетела к стене и осталась лежать неподвижно. Ее лицо дымилось!

А сам трехгранный столб, проломив пол, вдруг стал проваливаться вниз и вскоре рухнул в полыхающий пролом, исчезнув из вида. Несколько человек упали вместе с ним, сорвавшись в провал. Языки огня быстро распространялись по комнате, охватывая все большее пространство. Некоторые из присутствующих катались по полу, пытаясь сорвать с себя горящие одежды, другие лежали, не двигаясь и не подавая признаков жизни в задымленной комнате. Лишь одна фигура стояла неподвижно. Графиня Шадурская. Рядом с ней корчилась на полу фигура в черном балахоне. Мать Кирилла. Еще один человек, наполовину провалившись в дыру, висел, ухватившись за края пролома руками. Графиня медленно осмотрелась. Потом наклонилась и подняла с пола тяжелый железный скипетр. Шагнув к корчившемуся на полу человеку, она замахнулась для удара.

– Нет! – закричал вдруг Кирилл. – Не надо!

Он резко рванулся на стуле, и баронесса Гольданская, инстинктивно отшатнувшись от него, упала на пол. Диоптра откатилась от юноши, и изображение тут же пропало. Кирилл рвался в своих путах, словно дикий зверь. Члены Клуба испуганно на него смотрели.

– Я предупреждала, что это может случиться! – крикнула Гольданская, поднимаясь на ноги. – Но вы мне не поверили!

Кирилл резко подскочил вместе со стулом и опрокинулся на спину. Стул с треском сломался. Юноша вскочил на ноги, его руки и ноги все еще опутывали веревки, но отломанные от кресла подлокотники его больше не удерживали. С истошным воплем он ринулся на Векентьева и повалил того на пол. Старик закричал и начал отбиваться, но Кирилл уже подобрался к его горлу. Охранники бросились на него. Гольданская отскочила подальше. Кирилла схватили и оторвали от старика. Четверо секьюрити с трудом удерживали его. Он выл, кусался и отбивался ногами. Казалось, в нем пробудилась дикая, звериная злоба.