Лэм прочистил горло, что у него всегда служило сигналом к тому, что он собирается сказать нечто важное.

— Вы говорите, что мистер Леттер — ваш клиент. Значит ли это, что вы здесь для того, чтобы доказать его непричастность к убийству жены?

По лицу мисс Силвер было видно, что вопрос ее просто шокировал. Это стало ясно и по ее тону, когда она с укором произнесла:

— Никак не предполагала, что мне придется вам специально объяснять то, о чем я сразу же предупредила мистера Леттера: я здесь не для того, чтобы доказать чью-то вину или невиновность. Какое бы расследование я ни вела, я всегда стремлюсь только к одному: восстановить справедливость.

Лицо инспектора интенсивно залилось краской.

— Да, да, конечно, — сказал он деревянным голосом. — Я не хотел вас обидеть. Но положение полицейского офицера обязывает меня как-то определить ваше участие в этом деле.

— Предоставляю это сделать вам самому, господин старший инспектор.

Эту официальную фразу мисс Силвер сопроводила такой обаятельной улыбкой, что Лэм растаял: его уважали, с ним советовались — это было главное. Он вобрал когти, а его цвет лица вернулся к нормальному, пунцовому.

— Скажем так: вы — старый друг семьи, мистер Леттер чрезвычайно ценит ваше мнение, поэтому вполне естественно, в трудную минуту обратился к вам за советом и поддержкой. Если вы готовы к сотрудничеству с полицией, то тогда все в порядке, — и Лэм даже ухитрился улыбнуться.

— Полагаю, меня в высшей степени устроило бы подобное решение, — отозвалась мисс Силвер, со старомодной фацией наклоняя голову.

Фрэнк Эбботт прикрыл рот ладонью. Наблюдать за тем, как неуклюжий шеф балансирует на шарике, было просто восхитительно. Он исполнил свой номер, и при этом шарик не лопнул, но грации и легкости ему явно недоставало. Моди между тем держалась непринужденно: когда требовалось, она хмурила брови, когда следовало улыбнуться — улыбалась…

Он снова сосредоточился на шефе, который в этот момент заговорил:

— Теперь, если предположить, что моя версия насчет попытки сбить нас с толку верна, то я бы хотел спросить вас вот о чем. Не создалось ли у вас впечатление, что визит к вам мистера Леттера с рассказом о том, что кто-то, видите ли, пытается отравить его жену, является заранее продуманным ходом? А ну как ему самому захотелось от нес избавиться?

— А мотив?

— Ревность.

Мисс Силвер кашлянула в знак явного неодобрения.

— Вспомните: до ночи вторника, когда он застал ее у кузена, у мистера Леттера не было поводов для ревности.

Лэм удивленно поднял глаза:

— Значит, и это вам известно?

— Да. До этого у него точно не было поводов ревновать.

— Это если исходить из того, что мы знаем, — глубокомысленно отозвался Лэм. — А мы вполне можем многого не знать. И потом, возможно, он сделал это вовсе не из-за ревности. После смерти первого мужа миссис Леттер получила большие деньги. Мы не знаем, каким образом. Пока не знаем. Может статься, они пойдут его родственникам, а возможно, и нет. Мистер Леттер говорит, что там возник спор и они пришли к соглашению без суда — поделили деньги поровну. Мистер Леттер предполагает, что своей долей она могла распоряжаться как хотела, но точно не знает. Он утверждает, что никогда не заводил с ней разговора о ее деньгах, что ему даже не известно, составила ли она завещание. По мне, это просто чушь. Я заставил его позвонить ее адвокату. Завещание существует, они высылают копию, утром документ будет у нас. Если Леттеру отписана значительная сумма, то вот вам и мотив. Возможно, он считает, что очень ловко все придумал, когда явился к вам с этой байкой насчет того, что кто-то пытается отравить его жену, а потом вернулся и разыграл заботливого мужа, начав пить кофе вместе с ней, чтобы никто, мол, не вздумал ничего туда подмешивать. Как вам эта теория?