Одним из элементов перестановки, осуществленной Лоис в гостиной, было то, что из комнаты вынесли пианино. Подразумевалось, что его просто убрали, однако Джулия прозрачно намекала, будто Лоис продала инструмент. Осталось, правда, старое пианино в бывшей классной. Туда-то и переместилась вся публика после того, как Джимми затребовал от Джулии песен.

— Бог мой, до чего допотопно, Джимми! — изогнув души брови, протянула Лоис с нехорошим смешком. — А я-то полагала, что с «музицированием после ужина» у нас давным-давно покончено!

Джимми глянул на нее исподлобья и натянуто произнес:

— А я как раз люблю музицирование после ужина. И я желаю послушать пение Джулии. Не слышал ее уже целую вечность. Давайте рассаживайтесь и начнем. Может, пенис сделает более удобоваримым этот поганый кофе.

Брови снова взметнулись вверх.

— Тебе совсем не обязательно его пить.

— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, отчего я его пью.

— Видишь, каким стал наш Джимми в последнее время? — со смехом произнесла Лоис, обращаясь к Энтони, который стоял, обернувшись к окну. — Если мне суждено быть отравленной, то он решил умереть вместе со мной. Это так трогательно, ты не находишь? — Затем взяла с подноса свою чашку и подошла к Энтони. — Заметил, какое у него скверное настроение? — спросила она, даже не пытаясь говорить тише. — Мы поскандалили из-за коттеджа Хадсона. Мне он нужен для Гринейкров. Все уже было улажено наилучшим образом, старик должен был отъехать к своей невестке в город, где ему обеспечили бы надлежащий уход. И тут Джимми расстраивает все мои планы и заявляет, что он этого не допустит. Как это тебе нравится? Я просто в ярости.

— Оставь-ка ты этот коттедж в покое, — ответил он с улыбкой.

— Выйдем в сад, — проворковала она, наклонившись к нему. — Развлеки меня. Надеюсь, у тебя нет патологического пристрастия к слюнявым балладам?

— Я хочу послушать Джулию.

Она кинула на него острый, иронический взгляд, опустилась на диванчик у окна и закурила.

После некоторого колебания Энтони тоже сел. Свой кофе он уже выпил и оставил чашку на подносе. Всем своим видом выражая отвращение, Джимми стоически допивал свой. Пустая чашка Лоис с остатками на дне стояла как раз между двумя мужчинами на широком подоконнике из дуба.

Взгляд Энтони случайно упал на Элли. Ему стало интересно, о чем она так глубоко задумалась. Прочти он тогда ее мысли, это вряд ли его порадовало бы. А Элли вновь и вновь мысленно возвращалась к тому, что произошло утром в госпитале. Собственно, что же произошло? Да ничего особенного. «Ничего не случилось. Абсолютно ничего», — твердила про себя, словно заклинание, Элли. Но это не помогало: все равно сердце разрывалось от горя. Нужно только все время внушать себе, что ничего не произошло, что все в полном порядке. Эго то же самое, что сидеть в лодке, видеть, как вода прибывает с каждой минутой, и не знать, где пробоина. Ты механически вычерпываешь воду, но пробоина слишком большая, и ты знаешь, что рано или поздно ты все равно утонешь. Перед нею всплыло лицо Ронни, когда она вошла: оживленное, счастливое… Оказалось, его радость не имела к ней ни малейшего отношения, хотя на какие-то полминуты она думала именно так. В следующее мгновение он уже сообщал ей о том, что медсестру Брэксвелл переводят в Брайтон — как раз туда, где будет и он. Сестра Брэксвелл… та самая веселая, хорошенькая сестричка. У нее постоянно был свежий вид, будто в ее жизни вовсе не было никаких забот.