— Ответ мне сообщить не забудьте. Если ваши подозрения верны, то у нас появляется совершенно иная версия происшедшего.

Я так до конца и не уяснил, на чьей стороне находится капитан Радимова. Хорошо было бы, если бы она, как я надеялся и ждал от нее, стояла за правду и честное следствие. Мне, могу сознаться, было приятно с ней сотрудничать, но я не смог бы работать с человеком, с которым расхожусь в моральных принципах.

Потом я набрал номер полковника Быковского.

— Здравия желаю, Василий Игоревич!

— Здравствуй, Тим Сергеевич! Давно твоего звонка жду. Подумывал уже сам тебя побеспокоить. Ты в курсе последних новостей относительно подполковника Скоморохова?

— Так точно, товарищ полковник. Если только мы обладаем одними и теми же данными. Мне звонила Аглая Николаевна Скоморохова, рассказала, что приходили из ФСБ с целью арестовать Виктора Федоровича, произвели дома обыск и забрали с собой ее парик.

— Да-да. А перед этим сотрудница московской почты, с которой были отправлены все посылки, по фото опознала Скоморохова, хотя он был в парике и с накладными усами.

— Мне сообщили только о том, что именно с этого почтового отделения были отправлены три посылки. Можно ли как-то выяснить, откуда ушла четвертая, которая не взорвалась?

— Я попробую узнать и тебе позвоню. Но парик — это уже серьезная улика.

— Могла бы быть, — заметил я.

— Ну-ка, ну-ка, полей елей на мою заскорузлую душу, порадуй не только голосом, но и фактом.

— Парик этот никак не налезет на голову Виктора Федоровича. Он слишком мал для этого и никак не может стать уликой.

— Мне бы твой оптимизм!..

— Что-то не так, товарищ полковник?

— Пока ничего не могу сказать. Хотя думаю, что если следователи ФСБ получили на сей счет указание сверху, то они вполне в состоянии поменять один парик на другой, большего размера. Определить, кому принадлежит новый, невозможно без сложной экспертизы. А люди, которые будут ее проводить, сделают то, что от них попросят следователи, и при этом даже не совершат служебный подлог.

— Как так?

— Все просто. Эксперты дадут заключение, что парик вполне мог бы принадлежать Виктору Федоровичу Скоморохову, но они в силу несовершенства своей техники не смогли найти подтверждения этого более чем вероятного факта. А когда специально обученные люди надавят еще и на суд, он будет рассматривать совокупность косвенных улик как доказательство. Есть у них такая практика. Если один судья не пожелает, то его сменят. Другой быстренько согласится сделать так, как ему скажут.

— Этот вариант я не рассматривал, товарищ полковник. Если они пойдут на такой подлог, то доказать обратное можно будет только после поимки настоящего преступника. Именно это я и намереваюсь сделать. Но у меня к вам есть небольшая просьба.

— Я слушаю.

— Ваша дача, где я когда-то прятался, сейчас пустует?

— Практически да. Мы даже не каждые выходные туда выезжаем.

— Мне там было вполне комфортно. Вы можете предоставить убежище подполковнику Ско-морохову? Иначе, есть у меня такие опасения, его и в самом деле могут отправить в СИЗО. Тогда уже и я потеряю возможность получить от него какие-то важные сведения или разъяснения, если они мне понадобятся.