Он и сам не понимал, почему для него так важно, чтобы Инна Гордина оказалась на свободе, — наверное, он становится сентиментальным, и, как ни печально, это говорит о приближении старости. Шеин работал опером вот уже двадцать три года и в былые времена относился к таким ситуация философски, однако теперь судьба девушки волновала его сильнее, чем тронула бы раньше. Он чувствовал, что Инна не виновна в гибели Ларисы, хотя и имела все основания ее ненавидеть. Вот папаша ее, как бы там ни было, не мог не понимать, что Томин втянул его и третьего партнера в сомнительные дела, однако дочь за отца не в ответе. И уж тем более ей не место на нарах — в девятнадцать-то лет!

Бомжей долго разыскивать не пришлось: их палаточный городок располагался в подлеске, между элитным поселком, где находилась усадьба Бузякиной, и песчаным карьером, за которым стояли убогие домишки, называемые дачами, окруженные не менее убогими огородами. Они принадлежали тем, кому благосостояние Томиных казалось таким же недосягаемым, как космос для простых смертных, и кто считал копание в земле самым интересным занятием на свете. Антон никогда не понимал, зачем мучиться, окучивая несколько жалких кустиков картофеля все лето, когда можно целыми днями валяться в гамаке на собственном участке, покупая все необходимое на рынке.

Бомжи неплохо устроились: городок назывался палаточным чисто условно — на самом деле домики были сколочены из фанеры и покрыты неизвестно где добытым брезентом. Если бы они жили, скажем, в Бразилии, где круглый год тепло, ничего лучшего и желать было бы нельзя! К несчастью, им приходилось мириться с неприятным по большей части питерским климатом. Интересно, куда эти ребята деваются, когда на улице минус двадцать? В городе есть несколько ночлежек, но отсюда далеко добираться. Кроме того, эти «теплые местечки» обычно переполнены, да и принимают далеко не всех.

— Ищете кого-то, мужчина? — раздался кокетливый голос, и Антон едва не вляпался в собачье дерьмо, когда резко повернулся на звук (бедная псина, по-видимому, страдала несварением желудка, и почти новые ботинки, скорее всего, придется выбросить). Перед ним стояло закутанное в ядовито-зеленый пуховик существо. Поверх пуховика был наверчен в несколько слоев ярко-розовый шерстяной шарф, а голову существа венчала шапка-ушанка из искусственного меха нездорового голубого цвета. О том, что существо — женщина, говорил лишь тембр голоса, да и то не наверняка, поскольку голос существа был низким и прокуренным.

— Да, ищу, — кивнул Антон, делая шаг навстречу незнакомке, определенно обитательнице «гетто».

— Так вы скажите, кто вам нужен, и я его найду, — все так же игриво пообещало существо. — Если, конечно, он здесь.

— Честно говоря, я не вполне уверен, кого именно искать…

— Вы не знаете имени?

Шеин покачал головой. Надо было налаживать контакт, поэтому он спросил:

— А вас как зовут?

— Людмила. А вас?

— Антон. Людмила, вы, случайно, не слышали о… несчастном случае здесь, по соседству?

— Это в бузякинском особняке, что ли? Так кто же не слышал-то — слава богу, телевизор смотрим!