Рыдания прервались ошеломленным всхлипом. И после паузы загорелая рука обняла Петру за плечи. Плач стал не таким безутешным… он уже не надрывал сердце, а лишь заставлял его горестно и больно сжиматься.

Просыпался я с неохотой, от лежания на жестком каменном полу пещеры тело мое занемело. Почти сразу включился Майкл:

– Вы что, собираетесь спать весь день?

Я глянул вверх и сквозь щель над кожаной занавеской увидел дневной свет.

– А который час? – спросил я.

– По-моему, около восьми. Уже три часа, как рассвело, и мы уже успели побывать в сражении.

– Что произошло? – осведомился я.

– Мы обнаружили засаду и послали отряд, чтобы обойти ее сбоку, а он столкнулся с их резервным войском, которое должно было поддержать засаду, когда разгорится бой. Они, видимо, решили, что это наши основные силы, и разбежались, но в суматохе у нас ранило двоих или троих.

– Так вы сейчас продолжаете двигаться вперед?

– Да. Я думаю, что где-нибудь они с нами сразятся, но пока они растаяли без следа. Нет вообще никакого сопротивления.

Это было совершенно не то, что нужно. Я объяснил ему наше положение, сказал, что мы никак не сможем днем выйти из пещеры незамеченными. В то же время, если мы останемся на месте, а поселение захватят, то его, несомненно, обыщут и нас обязательно найдут.

– А как обстоят дела с твоими зеландскими друзьями, Петра? – спросил Майкл. – Как по-твоему, можно рассчитывать на них реально?

Ответила сама подруга Петры, правда, несколько холодно:

– Вы можете рассчитывать на нас.

– Время вашего прибытия не изменилось? Вас ничто не задержало? – спросил Майкл.

– Все как я говорила ранее, – успокоила она нас. – Примерно через восемь с половиной часов.

Потом несколько высокомерный оттенок ее мыслей исчез, и они окрасились явственным ужасом.

– Это поистине жуткие места. Мы видали раньше Дурные Земли, но никто из нас и вообразить не мог ничего столь пугающего. На многие мили тянутся пространства, где вся земля сплавлена в черное стекло. Ничего больше, только черное стекло, как замерзший океан чернил… потом идут пояса Дурных Земель, потом снова дикая пустыня черного стекла. Она тянется и тянется… Что они здесь натворили? Что тут такое можно было сделать, чтобы сотворить этот ужас? Неудивительно, что мы здесь раньше не бывали. Здесь как будто переступаешь порог жизни и попадаешь в ад… Здесь совершенная безнадежность, на веки вечные лишенная какой-либо жизни. Но почему? Почему? Почему? Мы знаем, что Прежние Люди были детьми, обладавшими силой богов. Но похоже, что это были сумасшедшие дети, просто безумцы… Здесь до сих пор горы – пепел, а равнины – черное стекло, хотя прошли столетия. Здесь так мрачно и жутко. Чудовищное безумие. Страшно подумать, что целая раса сошла с ума… Если бы мы не знали, что за этими ужасами находитесь вы, мы бы повернули назад без оглядки…

Ее прервала Петра, внезапно затмив все своим отчаянием. Мы не знали, что она проснулась. Не могу сказать, что она поняла во всем этом, но она явно уловила мысль о повороте назад. Я постарался как мог успокоить ее, и вскоре зеландка смогла прорваться и присоединиться к моим утешениям. Страх уменьшился, и Петра взяла себя в руки.