— Как вы относитесь к поездке в Японию с Исэком? — спросил Шин у Сонджи.

Она подняла глаза и посмотрела на него. Она не знала, что он должен сделать лучше — и какие у него полномочия.

— Я хотел бы услышать, что вы думаете, — сказал Шин, подавшись вперед. — Я бы не хотел, чтобы вы покинули мой кабинет, не дав ответа.

Исэк улыбнулся женщинам, удивленный суровым тоном пожилого пастора. Он хотел успокоить спутниц, приободрить их. Чанджин осторожно положила руку на колено дочери.

— Сонджа, скажи пастору Шину, что ты думаешь о браке с Пэк Исэком, — сказала Чанджин.

Сонджа открыла рот, затем закрыла его. Когда она наконец заговорила, ее голос дрожал:

— Я очень благодарна пастору Пэку за его жертву. Я буду работать изо всех сил и служить ему. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его жизнь в Японии стала лучше.

Исэк нахмурился; он мог понять, почему она это сказала, но все-таки чувства, высказанные Сонджей, опечалили его.

— Да. — Старший пастор сцепил руки. — Это действительно жертва. Исэк — прекрасный молодой человек из хорошей семьи, и для него не легкое решение взять вас в жены, учитывая ситуацию.

Исэк слегка поднял правую руку в слабом протесте, но замолчал из уважения к старшему. Если пастор Шин откажется поженить их, его родители и учителя будут обеспокоены.

А тем временем тот продолжал:

— Вы ведь это понимаете?

— Я допустила серьезную ошибку. Мне очень жаль, что я поставила свою мать в такое положение и накладываю бремя на доброго пастора.

Темные глаза Сонджи сверкнули. Она выглядела еще моложе обычного. Чанджин взяла руку дочери и держала ее, она едва сдерживала рыдания.

— Пастор Шин, она сильно страдает, — выпалил Исэк.

— Она должна признать свой грех и пожелать прощения. Если она попросит, Господь простит ее, — Шин веско произносил каждое слово.

— Полагаю, она этого захочет. — Исэк не хотел, чтобы Сонджа обратилась к Богу таким образом; любовь к Богу, подумал он, должна прийти естественным образом и не из страха наказания.

Пастор Шин пристально смотрел на Сонджу.

— Что вы думаете, Сонджа? Вы хотите, чтобы ваш грех был прощен? — Пастор Шин не знал, понимает ли девушка, что такое грех, объяснил ли Исэк, в чем дело? Как он мог жениться на грешной женщине, которая не отказалась от греха?

— Быть с мужчиной, не вступая с ним в брак, это грех в глазах Бога. Где этот человек? Почему Исэк должен расплачиваться за ваш грех? — спросил Шин.

Сонджа попыталась вытереть слезы с покрасневших щек, используя рукав. В углу глухая служанка могла разобрать часть сказанного, читая по губам. Она достала кусок ткани и подала его Сондже, жестом показав, чтобы та вытерла лицо от слез, и Сонджа улыбнулась ей.

Пастор Шин вздохнул. Хотя он не хотел больше огорчать девушку, он чувствовал себя вынужденным защитить серьезного молодого человека.

— Где отец вашего ребенка, Сонджа? — спросил пастор Шин.

— Она не знает, пастор Шин, — ответила Чанджин, хотя ей самой было любопытно узнать ответ. — Она очень сожалеет об этом. — Чанджин обратилась к дочери: — Скажи пастору, скажи ему, что ты хочешь прощения от Господа.