— Ты откуда взялась? — строго спросила я, когда убедилась, что все закончилось благополучно.

Ириска лизнула меня в нос шершавым язычком и радостно мяукнула. После чего с торжествующим мявом запрыгнула на стол, попрыгала на трупе мины, снова слетела на пол, игриво толкнулась носом и, услышав повелительный рык матери, бодро умчалась прочь.

— Повезло, что копри решили помочь, — встретив мой вопросительный взгляд, улыбнулся лорд Лайс. — Сама бы Принцесса вряд ли вмешалась. Но Ириске закон не писан — она переживала за вас. И оттянула на себя немалую часть энергии.

— Мне показалось, или она подросла?

— Не показалось, — ответил вместо рыжика де Фосс. После чего окинул внимательным взглядом стол, стены, меня… и резко бросил: — Сожгите ее!

Я так опешила, что не смогла даже спросить: за что?! И когда поднесший руку ко рту король выдохнул целый столб жидкого огня, не сдвинулась с места. Впрочем, наверное, я бы и не смогла никуда уйти — перебравшее энергии тело стало похожим на неповоротливую колоду, поэтому я неверяще замерла и в шоке уставилась в холодные синие глаза человека, который в третий раз подряд пытался меня убить.

Магический удар может быть опасен для призраков — я в этом убедилась еще в тот день, когда по неосторожности задела пентаграмму. В тот раз мое платье стало похожим на решето, а в этот — просто-напросто задымилось. Перчатки на руках запылали. По коже пронеслась волна неистового жара. Исторгнутое королем пламя мгновенно взвилось до самого потолка, окружив меня неодолимой стеной…

Но именно в этот миг я неожиданно вспомнила, что уже испытывала нечто подобное. И точно так же стояла в окружении огненного кольца, которое и тогда, и сейчас было завораживающе прекрасным.

— Цицелия! — откуда-то издалека донесся до меня встревоженный голос рыжика. — Цицелия, возвращайтесь! Он может вам навредить!

Я не ответила — огонь покорил меня своей невероятной и смертельно опасной игрой. Горячее пламя плясало так близко, что казалось — протяни руку, и оно с готовностью прыгнет на ладонь. Оно то извивалось, скручиваясь тугими змеиными кольцами. То с гордостью расправляло оранжево-красные крылья. То сердито ревело диким зверем. То кричало раненой птицей. И с каждым мгновением подступало все ближе, настойчиво нашептывая, требуя, умоляя… чтобы я шагнула навстречу и хотя бы на миг ему поддалась.

— Цицелия!

— Сейчас… — прошептала я, с надеждой протягивая к пламени руку. — Я уже иду!

Огонь торжествующе взревел, и у меня словно что-то щелкнуло в памяти. Прямо передо мной из огня каким-то невероятным образом соткалось смутно знакомое мужское лицо, обрамленное копной ярко-рыжих, похожих на настоящее пламя, волос. Горящие неподдельной яростью глаза грозно сощурились, между густых бровей пролегла глубокая складка, а громоподобный голос рыкнул, казалось, в самое ухо:

— Ну?! Что ты еще успела натворить?!

У меня тоскливо заныло в груди.

Этот голос… небо, он был ужасно рассерженным, но при этом таким родным! А лицо… клянусь, я бы полжизни отдала, чтобы узнать, кем был для меня этот свирепо раздувающий ноздри мужчина! Отцом? Другом? А может, любимым?