Она подала Зиганшину раскрытый альбом. Он посмотрел на красивого белобрысого парня с открытой улыбкой и смелыми глазами, и сердце заныло не от чувства вины, а от сознания бессилия перед жизнью, которая перемалывает людей. На других фотографиях с разворота были запечатлены моменты футбольного матча, а Коля был снят крупным планом, с поднятым над головой мячом, видимо, в момент радости от победы. Наверное, он забил решающий гол в тот день.

– Симпатичный мальчик, – сухо сказал Зиганшин.

– В жизни он был еще интереснее, только вот кончил не очень хорошо. Анина смерть оказалась для него слишком тяжелым ударом. Среди взрослых людей почему-то бытует мнение, что дети легче переносят беды, уж не знаю почему. Наверное, думают, если с физическими страданиями молодой человек справляется лучше старого, то и с моральными та же самая история. Но это не так. Мимоходом сделанное замечание может нанести детской психике ущерб, сравнимый с ампутацией конечности. Когда жизнь бьет нас во взрослом возрасте, мы, может быть, страдаем сильнее, но остаемся такими, как есть, а в детях ломается какой-то стержень. Так вышло с Колей.

– У него был роман с Аней?

Ирина Александровна покачала головой:

– Нет, не думаю. Он все же был для нее простоват. Спортивный примитив, как выражались в мой адрес родители мужа. Но если бы судьба позволила ему пережить опыт первой любви, пусть и неразделенной, Коля развился бы в хорошего человека. Потом его в сборную не взяли, через год отец скоропостижно умер, а мать пустилась во все тяжкие… В общем, солоно ему пришлось. Только представьте: пацан остался хуже, чем один – с пьющей матерью. Ей до сына дела нет. Когда пьяная, то пьяная, а в редкие минуты трезвости все силы тратятся на то, чтобы мужика найти. Учителям проблемы Кольки до луны. Делай что хочешь, только не мешай педагогическому процессу. Они даже двойки ему не ставят, чтобы статистику не портить, настолько мало их волнует его образование. Зато гопники ждут с распростертыми объятиями!

– А вы? – заглянул в глаза Ирине Александровне Зиганшин. – Насколько я понял, у вас с ним были доверительные отношения?

Ирина Александровна досадливо махнула рукой:

– Я как раз ушла во второй декрет. Конечно, можно было с ним видеться и пытаться ставить мозги на место, но меня тогда волновали исключительно собственные дети.

Зиганшин кивнул и спросил, помнит ли она, с кем Коля был особенно дружен. Физкультурница покачала головой, мол, не только не помнит, а и не знает. Она не была классной руководительницей у этих детей, и с Реутовым близко общалась только благодаря его спортивным достижениям.

Искать настоящую классную руководительницу, по мнению Ирины Александровны, не имело смысла. Она вышла на пенсию около десяти лет назад и уже тогда выказывала явные признаки маразма. Но самое главное – после Нового года учительница должна была перейти в гороно, а трагедия с Аней поставила крест на всех ее карьерных планах. Счастье еще, что не подвергли уголовному преследованию и не уволили с волчьим билетом.

Естественно, дама, всегда бывшая бездушной формалисткой, после того окончательно возненавидела детей.