Взволнованная, слегка раскрасневшаяся, красивая даже без макияжа, в обычных джинсах, куртке и свитере и с собранными в хвост волосами.

Я встаю, когда она приближается, чтобы помочь ей раздеться. Единственное, как она выдает куда больший сгусток эмоций, — со стуком бросает папку на стол.

— Похоже, — говорю я, неторопливо стягивая с нее куртку, — мы еще потанцуем.

Анжелика

Его пальцы задевают мою шею — случайно или намеренно, судить не берусь. Но какие там танцы? Я с трудом давлю в себя порыв заняться другими физическими упражнениями — например, бегом трусцой.

Я не просто не ожидала, что кандидатом в фиктивные мужья окажется Воронов. Я все еще в шоке.

Слишком деликатный момент. С другой стороны, очередь у столика не стоит. И потом, если он пришел, значит, тоже заинтересован в таких отношениях.

Мы партнеры.

Если получится, станем партнерами. Вот и относиться к этой встрече нужно просто как к сделке. Устроят условия — можем продолжить. Нет — разойдемся в разные стороны.

— Имеете в виду марш Мендельсона? — Я веду плечами, намекая, что была бы не против ускорить процесс раздевания. — Я бы хотела просто роспись, без всей этой свадебной мишуры.

— Неплохое начало. У нас уже одно совпадение.

Он отодвигает стул раньше, чем это делаю я. Его пальцы, когда я сажусь, задевают мое плечо, но в этом прикосновении ничего интимного нет. По крайней мере, он выглядит совершенно спокойным, когда усаживается напротив. Даже слегка отстраненным. Он как будто погружается в свои мысли.

— Если честно, — говорю я, привлекая к себе внимание, — не ожидала вас здесь увидеть.

— Тебя, — поправляет он. — Судя всему, тебе все-таки придется привыкнуть обращаться ко мне именно так. На «ты» и по имени.

Мне становится настолько смешно, что неловкость и растерянность полностью исчезают.

— Забавно. Мы еще даже не начали обсуждение, а вы говорите так, будто уже все решено. А других вариантов вы, конечно, не видите?

— Почему же? Вижу. «Милый», «обожаемый», «мой ненаглядный». Потом что-нибудь выберешь. Если этих слов для выбора мало, я еще подскажу. Например, «свет очей моих», «хозяин моей души», «властелин моего сердца».

И тут я все-таки не выдерживаю и начинаю смеяться. Особенно смешно мне, наверное, потому, что он остается совершенно серьезен. Как будто действительно верил, что я так начну к нему обращаться.

— Извините, — говорю я, смахивая слезинку, — это нервное.

— Нет, так дело не пойдет, — заявляет категорично он.

А когда отворачивается, смех пропадает. В какой-то момент я думаю, что он обидится и уйдет. А это же мой единственный шанс! Я точно помню, что мне Алла сказала. С одной стороны, я чувствую облегчение: да, так будет значительно проще. А с другой… а с другой, я не хочу, чтобы он уходил.

— У меня не так много условий, — будто со стороны слышу свой голос, который звучит несколько торопливо. — Контракт всего в двух страницах!

Он кивает.

Согласен с ним ознакомиться?

Я чувствую себя полной дурой, когда понимаю, что его кивок предназначался официанту, который подскакивает к нашему столику.

— Чего изволите? — выдает он подобострастно.