— Не ты один такой, — шепнул мне голос грустно. — Вот он тоже, посмотри.

Где-то высоко и далеко я увидел очень сильного и яркого, но мающегося от собственного несовершенства ками. Раздрай в монастыре и вокруг него доставлял ему просто физическое страдание, но что делать, он не понимал. Точнее, он так мелко не понимал, и боялся навредить себе и всем вокруг ещё больше. Вообще, сравнить это можно было разве что с тягучей болезнью, напавшей на здорового, сильного мужика.

Что-то гнусное внутри — это был диагноз, который он сам себе поставил. И лечения не предвиделось, ему оставалось только надеяться, что хвороба пройдёт сама собой.

— Надо ему сказать! — подпрыгнул я на месте. — Объяснить!

— Кому? — удивился ками ветра. — Единому? Да ты даже тени его внимания не переживёшь! Я-то улечу, а вот ты как?

Я присмотрелся ещё раз и со вздохом признался самому себе, что мой собеседник прав. Единый — это тебе не дух мелкой речки или там болотца. Это очень серьёзно. Слабоват я против него и разговора просто не выдержу. Для него что я, что домовые, один хрен. И вот таким образом, наверное, церковники мелкую нечисть да магов из слабых да неопытных и прижучивают. Стрелки переводят, сволочи, пришло мне в голову насмешливое понимание процесса. Это всё равно что на разборку в детском саду старшего брата приволочь. Понятное дело, у остальных сирот шансов при таком раскладе не будет.

— Что же делать, — вслух в большом сомнении пробормотал я.

— Не знаю, — беспечно признался мне собеседник, хотя именно у него никто и не спрашивал. — Спроси у кого-нибудь. Кто-нибудь да поможет, у нас так заведено.

— Понятно, — с благодарностью кивнул ему я. И начал думать. Единого просить просто опасно, а мелкие да и крупные ками мне не помощники. Надо лечить этого заложника собственной слишком деятельной паствы, но вот как? Поубивать бы их всех, да и дело с концом. А ещё лучше усыпить, а то ведь такое лечение будет не лучше ампутации без наркоза. Больной, может, и выздоровеет, но уж спасибо от него я точно не дождусь, и это при большой удаче.

Амулеты, пришло мне на ум. Чужие амулеты. С них всё началось, и ими же должно и кончиться. Как-то так, наверное.

И я потянулся к всё ещё основательно думавшим над моими словами стенам. Сначала они не хотели со мной разговаривать, по-детски надувшись на меня, но потом мне удалось их растолкать. Растолкать и объяснить что к чему, да попросить показать мне эти самые амулеты, лежавшие сейчас в цементном растворе между каменными блоками.

Прошло долгих пять минут, прежде чем мои слова приняли к сведению и тяжело над ними задумались. А ты точно сможешь, наконец с большим сомнением спросили у меня. А мы потом заснём, как раньше, или будем дальше мучиться?

Точно-точно, уверил я их с напускной уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Стены ещё раз задумались минут на пятнадцать, в течении которых я чуть не извёлся на это самое от нетерпения. Пришлось отвлечься на возобновившиеся шорохи в коридоре и добавить изрядную порцию силы на свою электрорунную схему. Кто-то там заорал, кто-то затрясся, но враги были уже учёные, смогли и убежать, и вытащить попавших под удар.