Я лишь поёжился, не завидуя непонятливым или упорным в своих заблуждениях экипажам. «Ласточка» тем временем заехала на новую стоянку, спрятавшись за теми самыми ребятам, что Василий Никифорович прислал Ларе в помощь. Смолк гул электромоторов, зевнула и перевернулась на другой бочок Лариска, и на кухню наконец-то вышел Владыка Николай, причём от священника там мало чего осталось, только борода.

Сейчас это был просто крепкий мужик, без часто у них встречающихся жирка и пуза, в ладно сидевшей на нём горке. Револьвер в кобуре на одном боку, нож в ножнах на другом, головорез, да и только. То, что он нацепил оружие, было очень хорошим признаком, как по мне. Это значило, что непротивленчеством он не страдает, и в случае чего пойдёт до конца. Хотя, чего я ждал от бывшего инквизитора, эти ухари ещё дружинных спецов могли поучить. Владыка Николай и стреляет, наверное, получше меня, и с ножом управиться сможет не хуже. Насмотрелся я на них. А борода, кстати, только добавляла жути в его разбойный вид, благолепности в ней не было вообще.

— Готовы? — спросила у нас обоих Лара. Мы дружно кивнули, переглянувшись, и она встала, чтобы выйти в коридор. — Ну вот и сидите тут, раз готовы. А мы делом займёмся.

Прятали «Ласточку», вылавливали любопытных и вообще готовились довольно долго, не меньше шести часов. Я успел и поговорить с Владыкой Николаем, и покемарить сначала в своей каюте, а потом на травке под деревьями и вообще помаяться. Лара ушла часа за три до выхода, готовить жаркий южный скандал с пощёчинами в объединённом княжеском лагере. Как она сказала, потребует немедленных действий, заставит шевелиться и вообще взбодрит. А если попадётся неосторожный лазутчик, и вовсе хорошо, показательно сожжёт его и заставит себя бояться, переключит внимание, в общем, идите спокойно.

Я лишь поёжился, но ничего не стал говорить, ей виднее. Лишь бы нам на пользу пошло. Да и Владыка Николай не стал проводить среди неё воспитательную работу, он был больше озабочен рассматриванием мятежного монастыря в большую подзорную трубу, которую выпросил по старой дружбе у Арчи. Он всё высматривал там какие-то понятные лишь ему тайные знаки, и вроде бы остался доволен.

То ли факел горел именно там, где надо, то ли ещё что, я не стал спрашивать. Заботило меня другое — я явственно видел в свою оптику, как один гномский дирижабль лихо отбомбился по пустому месту. Точно по пустому, это мне было хорошо видно. Но вот откуда взялась взлетевшая метров на пятнадцать одинокая нога в сапоге, этого я уже не понял.

Подлетели еще два корабля, и устроили в радиусе двухсот метров от первых воронок просто огненный ад. Прострочили пулемётами, густо усыпали мелкими бомбами, а под конец, разошедшись, быстро поднялись на километр и уже оттуда ударили сотками ковровым методом.

Ударили умно, тремя рядами, метров по сто друг от друга, и с шагом метров в пятьдесят, по четыре бомбы каждый. Если и оставались выжившие, то шансов уцелеть после такого у них практически не было. У меня чего-то мгновенно скрутило живот, да и Владыка Николай выглядел не лучше.