То лето казалось бесконечным и состояло сплошь из званых обедов, праздников, дней рождения и пикников на пляже с новыми подругами. После того праздника у Симона и Патриции казалось само собой разумеющимся, что мы вместе праздновали дни рождения детей, без приглашения заходили друг к другу на кофе, наши мужья по пятницам играли в теннис, а потом мы собирались все вместе в «Верди» — кафе на площади. За несколько месяцев между нами возникла крепкая дружба. Нас объединяло, что все мы приехали сюда из других городов и были успешны в бизнесе. Спортивный магазин Эверта стал целой сетью, Кейс открывал одно кафе за другим, Иво из бухгалтера стал консультантом по недвижимости, строил гольф-парк на южном побережье Португалии, а Ханнеке взяла в дом помощницу, так много у нее было заказов по оформлению интерьеров. Михел удачно продал несколько компьютерных программ, и его компания переехала из старого здания в Амстелфейне. А у меня благодаря новым друзьям появилось так много хороших клиентов с крупных предприятий, что я отказалась от работы с журналами. Мы наслаждались заразительным оптимизмом и вкусом жизни, который принес с собой этот успех, положительным зарядом, словно окутывающим всех нас всеобщей влюбленностью. Признание было, пожалуй, самой большой движущей силой: нам было еще далеко до сорока, мы были успешными в карьере и семейной жизни, и чувствовали, что старости еще и не видно на горизонте. Нам хотелось еще насладиться безумным угаром праздников до того, как даст о себе знать неминуемый конец, танцами на вулкане, мы как будто знали, что эта прекрасная жизнь не сможет продлиться долго, и однажды нам придется расплатиться за вечные удовольствия.

Между мной и Симоном все еще было какое-то напряжение, но, проснувшись наутро после той вечеринки с чувством вины, не менее тяжелым, чем похмелье, я поклялась никогда больше не заходить так далеко. Ни Михел, ни Патриция, ни Симон не обмолвились об этом ни словом, и я присоединилась к ним. Слова могут придать невинному флирту гораздо больше значения, чем он того стоил на самом деле, сказала я себе. Мои иногда шокирующие фантазии о нем заставляли меня с болью констатировать, что мои чувства зашли гораздо дальше, чем я сама себе признавалась. Но это была строго запрещенная территория. Если бы я стала искать близости с ним, я бы поставила под удар не только свой брак, но и дружбу, вместе с прилагающейся к ней сладкой жизнью.

Однажды ночью, это было осенью, и на улице стоял жуткий туман, Михел вернулся с тенниса очень возбужденным. Я сидела внизу в халате, ждала его и беспокоилась, как бы он не выпил лишнего и не въехал в темноте в дерево или в канаву. Несколько раз я пыталась дозвониться ему на мобильный, но каждый раз включался автоответчик и от нервов я выглушила полбутылки красного вина. Он пришел около половины третьего, весь пропахший кабаком, пивом и сигаретами, и жадно поцеловал меня в губы с такой страстью, как не делал этого уже много лет.

— Я так классно поговорил сейчас с Симоном, ты извини, что так поздно, но разговор был — просто очуметь, — извинился он и достал из холодильника бутылку пива. Потом уселся напротив меня на стол и посмотрел покрасневшими, но сияющими глазами.