До ланча мужчины прогулялись по Новодевичьему монастырю и обсудили вопросы религии. Бёрджесс называл себя неверующим. «Здесь речь идет об интеллектуальном предательстве. В последний раз, когда я встречался с Кристофером [Ишервудом], я довел его до слез нападками на его религию»[980]. Потом они заговорили об измене. Гай настаивал: «Все передают информацию. Когда Черчилль был в оппозиции, он передавал конфиденциальную информацию о том, что думает правительство, Майскому, тогда советскому послу. …Во время войны имели место частые обмены информацией между британцами и русскими, в которых правила секретности более или менее игнорировались или считались временно недействующими»[981].
Спендер был потрясен, осознав, до какой степени Бёрджесс переосмыслил свое прошлое. Он спросил, появились ли у него друзья в Москве, и Бёрджесс ответил утвердительно. «Они как твои друзья в Англии?» – «Никто не может иметь таких друзей, как в Англии, в других местах. В этом особенность Англии»[982].
Грэм Грин тоже повидался с Бёрджессом и впоследствии вспоминал: «Не знаю, почему он так сильно хотел встретиться со мной, но он мне не понравился. Я уезжал на следующее утро, и у меня начиналась пневмония, но любопытство победило, и я пригласил его выпить. Он отослал моего очень приятного переводчика, сказав, что хочет побыть со мной наедине, но единственное, о чем он меня попросил, – это поблагодарить Гарольда Николсона за письмо и по возвращении передать баронессе Будберг бутылку джина!»[983] Позже Бёрджесс признался Гарольду Николсону: «Боюсь, я вел себя невнимательно и утомил его – искушение узнать местные сплетни было слишком велико»[984].
Еще одним гостем была театральный режиссер Джоан Литтлвуд, которая, приехав в Москву с театральной мастерской, привезла ему порошок карри. Она вспоминала, что «Гай Бёрджесс всегда звонил мне домой в Блэкхит, потому что мой друг Том Дриберг жил со мной, а Гай обожал сплетничать о политиках. Он очень скучал по Лондону. …Том рассказывал мне, что, когда Гай говорил о доме, его глаза всегда наполнялись слезами. Он просил Тома помочь ему вернуться. Больше всего он хотел повидаться с матерью, которая была стара и больна. Том попытался, но не преуспел. Гай не был шпионом. …Выйдя в путь, он понятия не имел, куда тот его приведет»[985].
В августе 1960 года журналист Джеймс (позже Джен) Моррис приехал, чтобы освещать процесс над американским пилотом Гэри Пауэрсом, чей шпионский самолет был сбит над Свердловском. Бёрджесс связался с ним, и они выпили шампанского и поели икры в номере Морриса в «Метрополе». Моррису было жаль бедолагу, чья элегантность, свойственная сотрудникам Форин Офис, к тому времени сменилась нездоровой полнотой, манеры стали вульгарными, но чувство юмора осталось блестящим»[986].
Впоследствии Моррис писал: «Ему посылали «Гардиан» из Англии, и ему очень хотелось поговорить о повседневных домашних делах – новых книгах, стилягах, изменившихся вкусах, политике. …У меня создалось впечатление, что, несмотря на уверенный вид, вся его жизнь рухнула и никому он не нужен – ни дома, ни здесь. Я не мог не пожалеть его – пародию на сломленного человека»