Как-то поздно вечером дежурный вызвал меня в посольство. Афганский патруль задержал советского солдата. Это был щуплый и наивный паренек из Вологодской области, которого призвали четыре месяца назад и послали в Кабул в строительный батальон 40-й армии. На вопрос, как он оказался на улице в незнакомом городе, солдат рассказал, что его вытолкали за ворота старослужащие, предварительно избив. Они заставляли его стирать белье и обслуживать их. Целый месяц он терпел проделки «дедов». Но, когда они стали склонять его к непотребному, солдат взбунтовался и был побит. Я позвонил дежурному по 40-й армии и сказал, что в посольстве находится солдат строительного батальона. Более двух часов я ждал посланца из штаба армии, после чего позвонил в комендатуру и объяснил ситуацию. Через 15 минут солдата отвезли на гауптвахту. Утром приехал капитан из штаба за солдатом, покинувшим свою часть. Пришлось его направить за солдатом в комендатуру. Как видим, «дедовщина» уже тогда не просто существовала, но и проникла в действующую армию.
О героических делах наших военных написано немало. Их подвиги оставляли надежду, что не все потеряно. Но бывало всякое.
В феврале 1980 года посол на самолете полетел в Термез с делегацией афганских руководителей во главе с вице-президентом Сарвари на строительство моста через Амударью под Хайратоном. На вокзале увидели толпу полупьяных, заросших щетиной солдат, которые заполонили вокзал, требуя отправки в Ташкент. Это были солдаты наспех сформированных частей, которых призвали в Афганистан из запаса по мобплану. Сорокалетние резервисты-вояки хвастались своими «подвигами». Хорошо, что эти части дошли только до Пули-Хумри. Комендант города не мог образумить солдат и навести на вокзале порядок. С полковником МВД Бруком нам удалось утихомирить солдат в зале ожидания и объяснить им обстановку. Брук закрыл зал ожидания, выставив милицейскую охрану. Хорошо, что афганская делегация пробыла на вокзале 10 минут и не обратила внимания на беспорядки.
Не многим лучше было положение в Кабуле. Гауптвахта не пустовала, военная комендатура старалась наводить порядок, но обстановка тем не менее в городе не улучшалась, а становилась все тревожнее. Меня беспокоили сигналы о том, что душманы покупают оружие у советских военнослужащих, которое они припрятывали после гибели своих однополчан. Однажды мне позвонил из города мой доверенный человек и сообщил, что в микрорайоне он был свидетелем продажи двумя нашими солдатами пистолета Макарова. Это происходило недалеко от дежурной части военных советников. Наряд дежурной службы задержал «торговцев».
За пистолет давали 6–8 тысяч афгани, за автомат Калашникова 25 тысяч. Оружие было и у некоторых наших специалистов, не говоря уже о советниках КГБ и МВД. Приезжающие корреспонденты первым делом просили пистолеты. Были случаи, когда эти пистолеты стреляли, то ли нечаянно, то ли умышленно, иногда пропадали. Случалось, что люди стрелялись, применяли оружие в пьяных ссорах.
В мою бытность в Кабуле таких случаев было несколько. В это же время было совершено несколько терактов в отношении советских граждан, проживающих в Кабуле. По линии посольства были изданы соответствующие приказы, проведены совещания руководителей советских коллективов. Но этого было недостаточно. В погоне за дешевыми товарами, сиюминутной выгодой наши люди на-рушали элементарные правила безопасности, появлялись в местах, где обеспечить ее было невозможно. Например, на так называемом Грязном рынке, куда ходить категорически запрещалось, была ранена чета геологов. Более серьезный случай произошел с советником представительства КГБ. Покупая товар, он не обратил внимания на террориста. Его заметил переводчик советника, помню его звали Павел, азербайджанец по национальности. Увидев, что террорист достал пистолет и наставил на советника, Павел выстрелил в афганца. Падая, смертельно раненный террорист успел выстрелить. Пуля попала советнику в ногу. Сотрудники Царандоя, прибывшие на место происшествия, не нашли в действиях советского переводчика каких-либо неправомерных действий. Руководство представительства долго не могло решить, что делать с Павлом — то ли награждать за мужественный поступок, спасший жизнь советника, то ли наказывать. Отправили на всякий случай в Союз. Через год он снова приехал в Кабул уже в качестве оперативного работника.