Я еще подумал: когда клейкую ленту отдерут, с ней выдерут и волосы — с корнями.

Мистер Картер умоляюще смотрел на нас. Его белая рубашка была разодрана в клочья, пуговицы отлетели и валялись на полу, в пыли и грязи. На его груди я увидел длинные порезы — некоторые начинались от самых плеч и тянулись до самого пупка. Один порез спускался ниже, но я старался даже не смотреть туда, даже не думать о том, как ему должно быть больно.

Его располосованные рубашка и брюки потемнели от крови. Под ним натекла целая лужа, и в подвале ощущался металлический запах. У него были подбиты оба глаза; синяки уже начали чернеть. Судя по всему, у него был сломан нос.

Отец посмотрел на него в упор:

— Не так положено обращаться с соседями. Кажется, ему здорово досталось.

Я попробовал ответить, но в горле у меня пересохло, и с моих губ слетел только слабый стон.

Мистер Картер посмотрел на нас и застонал. Говорить ему мешал кляп. Слезы бежали у него по лицу и текли под воротник рубашки.

Мама спустилась по лестнице следом за нами. Должно быть, ей надоела песенка Ричи Валенса, потому что больше она не пела. Она бросила на мистера Картера презрительный и такой гневный взгляд, что мне показалось, будто в подвале стало жарче.

— Он… этот человек, если его, конечно, можно назвать человеком, сегодня избил свою красавицу жену, а потом решил, что можно явиться сюда и угрожать мне! Он считал, что я заслужила трепки. Естественно, я так не считала и не намерена была терпеть его оскорбления! Слышал бы ты, как он орал на малышку Лайзу! Бог свидетель, она мухи не обидела в жизни, не говоря уже об этом… этом существе.

Отец задумался.

— И ты, значит, избила его и приковала наручниками к трубе?

— Нет, я его не била. Я столкнула его с лестницы, приковала к трубе, а потом начала изгонять из него бесов. Мне пришлось нелегко, и, хотя я трудилась часа три, мне удалось лишь проделать в нем вмятину. Зато нагуляла аппетит; я решила, что продолжу после того, как мы поужинаем. Кстати, пока мы тут стоим, ужин остывает.

Отец медленно кивнул. Потом подошел к мистеру Картеру и опустился рядом с ним на колени.

— Саймон, это правда? Ты избил свою жену? А потом пришел сюда, ко мне в дом, и угрожал женщине, которую я люблю? Матери этого чудесного маленького мальчика? Неужели ты так поступил, Саймон?

Мистер Картер энергично замотал головой; глаза его забегали. Он переводил взгляд с отца на маму и обратно.

Мама сделала шаг вперед. Из-за спины она достала длинный нож.

— Лжец! — пронзительно закричала она и вонзила нож ему в живот.

Мистер Картер взвыл, несмотря на кляп. Сначала его лицо побагровело, потом побледнело, и мама выдернула нож.

Из раны вытекло на удивление мало крови. Я не сводил взгляда с бледной плоти, за которой можно было различить желтый жир и темную мышечную ткань. Когда он дышал, рана то открывалась, то закрывалась, как будто тоже втягивала в себя воздух. Я подошел поближе, чтобы было лучше видно.

Мама снова замахнулась ножом.

Если бы отец захотел ее остановить, не сомневаюсь, он бы так и сделал. Но он ее не остановил, спокойно наблюдал за ней, сидя на корточках рядом с мистером Картером.