Грэйн почесала затылок оголовьем скейна и решила, что в любом случае возможная ошибка не будет фатальной. Так или иначе, но овечке все равно не жить. А свежевать… ну что ж, надо же когда-то учиться!

– Ноги ему держи! – велела ролфийка, оседлав будущий обед. – Задние ноги держи ему! А то еще ускачет – лови его потом…

– Это она, – пыхтя, уточнила шуриа, приноравливаясь к задней части животного.

– Жаль… – искренне вздохнула Грэйн, ухватив отчаянно мотавшую головой овцу за нижнюю челюсть и потянув ее вверх. – Говорят, бараньи яйца весьма… ах, ты ж!

То ли ролфи перестаралась, то ли наоборот, но недостаток опыта сказался на результате. Бешено заорав, овца лягнула шуриа задними ногами, выскочила из-под Грэйн и рванула в лес, разбрызгивая во все стороны кровь из перерезанного горла.

– Наш обед! – взвизгнула Джоэйн. – Лови, лови его!

– Ар-р, когти Локки! – взревела эрна Кэдвен и прыгнула следом. Ухватив животное за рога, ролфи оскалилась и одним движением свернула бедняге шею. И повалилась сверху, прижимая тушу к земле всем телом – на всякий случай.

– Кажется, дохлый… – с сомнением протянула подползшая сзади шуриа. – Ну, ты и… Это, случайно, не первая твоя зарезанная овца, эрна?

– Случайно первый, – огрызнулась Грэйн. – И это все-таки «он». Баран. Рога есть, – пояснила она, скатываясь с добычи.

– А где же… – недоуменно начала было графиня, но осеклась. Перемазанные землей и кровью, жадно сверкающие глазами дикие охотницы посмотрели друг на друга через тушу добытого барана и рассмеялись.

– А теперь разведи-ка ты костер, – сказала Грэйн и сунула в трясущиеся Джонины руки огниво.

До сих пор эту обязанность выполняла опытная в походной жизни ролфийка, и в ее виртуозном исполнении все получалось быстро и диво как ловко. Подумаешь, найти кусочек сухой бересты, сложить шалашик из тонких сухих веточек, а потом – чирк ножом по кремню. У эрны Кэдвен маленький фонтанчик оранжевых искр мгновенно поджигал бересту, у леди Янамари это получилось на втором десятке попыток. Под ядовитые смешки призрака и сдавленное хихиканье ролфийки.

– И не надо хихикать! – в сердцах крикнула Джона.

– Я не хихикаю.

– Нет, хихикаешь, – настаивала разобиженная шуриа.

У нее же получилось. Так чего теперь смеяться? Ну, получилось же!

– Хорошо, я не буду, – сдалась Грэйн.

– Спасибо, эрна.

Беглянкам так и не довелось узнать, насколько упитанными были хуторские собаки, но тамошняя овца мясистыми боками не блистала – тощая, жилистая и… безумно вкусная после недельной рыбно-травяной диеты. Наскоро изжарив несколько кусков мяса, женщины с урчанием набросились на добычу.

– Много сразу есть нельзя, – повторяла Грэйн, с хрустом вгрызаясь в ребрышки.

– Да-да, нам будет плохо, – громко чавкая, соглашалась с ней Джойана.

Но в конце концов им пришлось бить друг дружку по рукам, чтобы остановиться.

– Нужно уходить. Если хуторяне недосчитаются своей овцы, то кого-то обязательно пошлют ее искать.

– Угу… Ты права… Идем.

Но прежде чем встать, графиня с наслаждением облизала каждый пальчик на руках. Хорошая овечка! Вкусная овечка!

Остаток туши – свой грядущий ужин – бережно замотали в трофейный кафтан.