Крушигор только заворчал в ответ и больше не подавал голос.

– Пусть тебе эта твоя темная защищает сны, – только и буркнула Сара, когда они вошли в каюту, и сплюнула через левое плечо. – Я к тебе не притронусь. Ты проклят.

– Речь идет не о моих снах, а обо всем экипаже. О том самом, которому ты обещала помогать.

– Я ничего не знаю о снах!

– Так расскажи, что знаешь. Может, что-то придумаем.

– Скажи мне, – в голосе Сары неожиданно зазвучало спокойствие с легкими соблазнительными нотками, – почему ты служишь марсианину? Почему тебе с ним по пути? Я всего не знаю, но ведь вижу, что тебя другой путь зовет. Не лучше ли тебе свернуть на него? Я бы даже помогла тебе, потому что ты принесешь несчастье этому кораблю и этому походу.

– Сны, Сара. Меня интересуют сны экипажа, и пусть тебя они тоже заинтересуют. Против Новаковского команда не пойдет, во всяком случае не сразу. Но они суеверные люди. Как ты думаешь, насколько быстро они придут к выводу, что все плохое, что с ними происходит, – это вина цыганки? Займись-ка их снами, Сара. Для твоего же блага. Верю, что ты найдешь способ.

– Может, и найду! – пробормотала она. – Но к тебе даже не прикоснусь! Смотри свои кошмары и дальше.

– Я привык, – спокойно ответил Кутшеба и ушел.

– А его ты не могла бы заговорить? – спросил Крушигор. – Проклясть?

– Ему уже ни одно проклятие не страшно, – вздохнула она. – Он уже больше демон, нежели человек. Мне почти жаль его. Расскажи мне еще раз об этих кошмарах, Крушигорушка. Я ни одного не видела.

Кутшебу не интересовали рассказы великана и магические таланты Сары. Воспользовавшись свободной минутой, он уселся на внешней палубе под солнцем. Мара пыталась с ним поговорить, но он только прикрикнул на нее. Он открыл книгу, взятую из каюты еще утром. Он уже давно усвоил, что, если отвлечься от реальности хотя бы на минуту, это способствует решению проблем. И отдыху. А он чувствовал, что нужно отдохнуть наперед.

– Что вы такое интересное читаете?

Мочка часто обижался на него, но недолго. Наполненный душами малец, помимо многих других способностей, умел находить Кутшебу везде, где бы тот ни укрылся.

– Какие-то магические книги? – допытывался он, тихонько, но решительно приближаясь к человеку. Сейчас он не напоминал одержимое создание, полное опасной силы, сейчас он казался обычным ребенком. Ничем не отличался от тех карапузов, которые взбираются на отцовские колени, любопытно наблюдая за тем, чем занимаются взрослые. Дети не понимали значения слова «мешать», они были совершенны в своем неудержимом любопытстве и вере в то, что родители не обидят своего ребенка и вообще существуют только для того, чтобы исполнять каждое его желание.

– Роман, – Кутшеба старался говорить неприветливо, чтобы избавиться от сопляка, – внешняя оболочка одержимого вызывала в нем слишком много воспоминаний. Интересно, сознание носителя пережило внедрение стольких душ? Или духи поселились в нем, изгнав хозяина и оставив только его детское тело, способное вводить взрослых в заблуждение?

– Роман? – удивился Мочка и, забыв о мерах предосторожности, наклонился над книгой. – Роман! Господин Новаковский никогда не читает романов. И господин Чус тоже. Это пустая трата времени и энергии.