Подняв с пола свой шлем, испанец, едва волоча ноги и пожирая себя изнутри, исчез во тьме длинного коридора.
Тяжелораненый Гаспар, проводив глазами бывшего товарища, угрюмо поник головой у догорающего костра.
Глава 41
Шагая по гулкому каменному коридору, Кобылин вздрагивал от каждого шороха, оборачивался, рыская испуганным взглядом по тёмным нишам и закоулкам. Неожиданно скатившийся под ноги камень так испугал его, что рука сама нажала на курок. Грянул выстрел, короткая вспышка озарила пустой коридор. Пуля, несколько раз срикошетив, просвистела над ухом стрелявшего. Выругавшись, Кобылин двинулся дальше. Войдя в просторный зал с очередным алтарём, комиссар зажмурился от яркого света. Идеально круглое помещение было хорошо освещено — настолько, что на стенах отчётливо были видны позолоченные фрески и барельефы. В глубине виднелись высокие зеркала, выстроенные полукругом и обрамлённые в сверкающую оправу. Внутреннее убранство не оставляло сомнений — это был главный зал подземного города-храма.
С наганом наперевес Кобылин двинулся к алтарю. Проведя грязной ладонью по широкому пыльному переплёту фолианта, комиссар распахнул его и зачитал вслух:
— «Стоя у алтаря и читая книгу, Кобылин не замечал, как пристальный взгляд “Всевидящего” скользит по его спине, заглядывая комиссару в самую душу», — прочитав это и вдруг поняв, что читает о происходящем с ним здесь и сейчас, комиссар отшатнулся от дьявольской книги.
Выставив перед собой пистолет, Кобылин осмотрелся. Он искал «Всевидящего». Однако храм был пуст.
В тёмном коридоре, откуда пришёл комиссар, послышался шорох. Пригнувшись, Кобылин пристально всмотрелся в чёрную пасть тоннеля. Звуков больше не было. Однако едва комиссар расслабился, как из темноты раздался звук спущенной тетивы. Метко выпущенная стрела мгновенно пересекла зал и глухо вонзилась Кобылину в грудь. Выронив пистолет, раненый комиссар повалился на пол, стаскивая за собой стоящую вокруг фолианта золотую утварь.
Пошатываясь, в зал вошёл Веласкес.
— Ах!!! Это ты, железный дровосек! — поднимаясь из-за камня и хрипя, произнёс Кобылин. — А где же твои друзья? — закашлявшись кровью, спросил комиссар. — Я ведь убил не всех.
— Остались только мы с тобой, урод. Но и здесь слишком много лишних, — доставая стрелу, ответил Веласкес.
Кобылин завизжал и, словно раненый зверь, бросился к лежащему на полу нагану. Выпущенная испанцем стрела пробила извивающемуся комиссару плечо и вышла наконечником наружу. Схватив револьвер, до смерти перепуганный Кобылин наугад отстреливался. Одна из пуль отрикошетила от нагрудника конкистадора, другая же пробила его, оставив в гравированном металле зияющее отверстие.
Потянувшись за новой стрелой, Веласкес вдруг глубоко вздохнул, вздрогнул и, опустив руки, выронил лук. С трудом держась на ногах, испанец двинулся на комиссара.
— Да сдохни ты уже, сука! — захрипел Кобылин и ещё раз выстрелил в конкистадора.
Повалившись на спину, Веласкес, хватая воздух, уставился на потолочные своды.
— «Всевидящий»! «Всевидящий»! — захлёбываясь кровью, вдруг произнёс умирающий испанец. — Ты здесь… — шёпотом добавил он и, облегчённо выдохнув, навеки затих.