— Ох, простите, я разбудила вас, — вздрогнув, виновато произнесла она.

— Нет, нет, что вы! Я давно уже не сплю, — раздувая пшеничные усы, сказал Гаспар. — Так сказать, притаился в засаде. Признаться, мне безумно не терпелось узнать, кто оставляет мне все эти яства, когда я сплю. Вы были так неуловимы, мадемуазель, что, клянусь честью, мне уже начало казаться, что еда в комнате появляется сама собой, — приподнявшись на постели, произнёс он с улыбкой.

— Нет. Ну что вы, в самом деле! Никаких чудес, — присев рядом на стул и сдвинув колени, сказала она. — Господин Массар Годо велел откармливать вас как поросёнка. Вот. Стараюсь, — с лёгким смущением в голосе сказала она.

— Кажется, старик всерьёз решил зарумянить меня на вертеле, — с напускной серьёзностью произнёс Гаспар.

— Ха-ха-ха! Не-е-ет! Он очень добрый, — с теплотой в голосе протянула пышка.

— Прости, пожалуйста, я ведь не представился! Меня зовут Гаспар, — приглаживая рукой тронутые сединой волосы, произнёс рыцарь.

— А я Дарима, — положив ладони на колени и смущённо поджав плечи, представилась она и заулыбалась.

Её большие восточные глаза уставились прямо на него.

— А правда, что вы дрались с восьмерыми разбойниками в нашем трактире и всех убили? — заёрзав на стуле, вдруг спросила она.

— Я? С восьмерыми? — рассмеялся Гаспар. — Это тебе Годо такое рассказал?

— Нет. Господин Годо совсем о вас не говорит. И мне велел строго-настрого о вас ни с кем не разговаривать. Просто судачат местные. Я сразу поняла, что о вас.

— Нет, Дарима, люди врут. Так, повздорили слегка. Но я никого не убивал. Честное слово! Разве я похож на кровожадного убийцу? — приподняв бровь, спросил он.

— Нет, у вас очень добрые глаза, — снова заёрзав, сказала она. — Но у вас столько шрамов. Вы мне больше напоминаете сказочного рыцаря, — мечтательно вздохнув, добавила она.

— Ты видела мои шрамы? — удивлённо вскинув бровь, спросил Гаспар.

— Ой! — прижав ладонь ко рту, осеклась она. — Я отмывала вас от крови. Вы тогда были без чувств, а после ещё долго бредили.

— О, Господь милосердный, ты видела меня голым, — покачивая головой, усмехнулся Гаспар.

— Угу, — закусив стыдливо палец, произнесла она.

— Ну что же. Придётся теперь на тебе жениться, — пожимая плечами, сказал он.

— Скажете тоже, жениться, — хихикнула Дарима. — Вы, должно быть, уже женаты. Такой высокий, сильный, красивый. Такие одинокими не бывают.

Гаспар приумолк, провалившись куда-то в глубины нахлынувших воспоминаний. Затем, вскинув брови, вздохнул и снова посмотрел на Дариму.

— Да. Осталась у меня в Орлеане одна дама. Хотя зная её безудержную тягу к вину и веселью, едва ли она ещё остаётся моей.

— А я вот редко пью. Только когда нет настроения петь, а господин Годо очень просит.

— Ты поёшь? — с искренним удивлением спросил Гаспар.

— Да и немного играю на мандолине. Пою иногда для посетителей трактира. Хотя чаще я бываю на кухне. Говорят, что никто таких вкусных пирогов не печёт во всей Ракше. Я нарасхват, — улыбаясь, кокетливо сказала она. — Господин Годо часто говорит, что трактир только на мне и держится.